Вечер проходил просто превосходно.

А как иначе могло быть в выходной? Целые сутки отдыха редко попадались в его расписании, так что Тень с самого начала планировал получить от этого дня максимум удовольствия. Для начала он проснулся тогда, когда захотел, в районе трёх часов дня, совершенно выспавшийся и чрезвычайно довольный. А затем... Что ж, на этом получение удовольствия от жизни подошло к концу. Тень понятия не имел, чем следовало заняться дальше.

В результате его выбор пал на чердак. За последние пару месяцев это Волей проклятое место удалось кое-как очистить от перьев, но к дальнейшим работам Тень пока не приступал. То времени не было, то домой возвращался абсолютно изнемождённым, то находил отмазку покачественнее — мало ли причин. Так или иначе, чердак пустовал всё это время, и его определённо следовало занять. Самое время. В конце концов, у него целый свободный день впереди!

Когда наступил вечер, Тень так и не понял. Как будто Сказка решила перемотать время часов на пять вперёд и избавить его от необходимости таскать вещи наверх. А может, во всём был виноват замечательный мираэльский табак: по поверьям, набив им трубку, любой мог отключиться от внешнего мира на несколько мирных медитативных часов. В любом случае, чувствовал себя Тень очень неплохо. Может, стаканчик медовухи сделал бы выходной ещё лучше, но пить в одиночестве — это уже совсем неприлично, даже для большого-и-страшного начальника

Так что остановился он на трубке и потрёпанной книжке за авторством небезызвестной на родине Радклиф. Очередная ерунда про замок, несчастную любовь и совершенно ненатуральных призраков. Кажется, фэйри-поставщика пора было менять. Если он ещё раз принесёт Тени подобную похабщину, обосновывая это британским происхождением автора, тот лично засунет всю библиографию Джейн Остин в пасть ценителю высокой литературы.

К моменту, когда дамочка-из-книги наконец настрадалась по своему возлюбленному и переехала к мужу, Тень сдался. Полуразрушенный замок в одиннадцатом веке, серьёзно? В то самое время, когда эти самые замки ещё только начинали строиться? Либо госпожа Радклиф жестоко потешалась над своей аудиторией, либо Тень начинал забывать историю своей родины. И то, и другое казалось по меньшей мере грустным. А впадать в меланхолическое расположение духа в свой единственный за месяц выходной — это уже совсем ни в какие ворота. Не годится. Нужно было что-то менять.

Он как раз собирался набить трубку в третий раз, когда в дверь вдруг постучали. Восхитительно. Наверняка из гильдии приползли — срочно требовать помощи в каком-нибудь деликатном деле, где Ротт по обыкновению решил действовать напролом. Или даже он сам собственной персоной заявился на порог чужого дома. В последнем случае стоило бы распахнуть дверь пинком и сразу вышвырнуть Пса вон. Они, в конце концов, договорились: Тень заранее разгребает все дела и отдыхает целый день, Ротт прикрывает спину. В крайнем случае — пишет. На винг. Не приходит сам, не посылает кого-нибудь из свой дряной своры — пишет. Никто ему не писал.

Поборов инстинктивное желание сделать вид, что дома никого нет, Тень со вздохом поднялся на ноги, почесал щёку (когда, кстати, он успел обрасти трёхдневной щетиной?..), медленно подполз к двери и... Хм. Ладно. Вот уж кого он ожидал застать здесь в последнюю очередь.

— Привет, — сказал Тень просто затем, чтобы не стоять у входной двери истуканом. Искреннее удивление на его лице и ленивый, равнодушный тон смешивались в причудливый коктейль прямо на глазах у Лидии. — Забыла что-нибудь?

Гениально. Сколько там прошло, месяцев пять-шесть по меньшей мере? Да, определённо, за это время Оливиоли не вспомнила бы об Очень Важных Вещах, оставленных на чердаке. Впрочем, с ней никогда не знаешь наверняка.

Тень поморгал, выдохнул облачко пара и кивнул внутрь дома. Осень уже успела разойтись вовсю: ни к чему им стоять на морозе. Да и трубку всё-таки надо набить.

Тень ни за что на свете не назвал бы себя догадливым, но картинка, пускай со скрипом и медленно, всё же начинала складываться в голове. Физически Оли, кажется, была в порядке, а вот расположение духа явно не блистало. С первым он работать умел, со вторым же...

Неважно.

— Ты имеешь в виду чердак? — Дурацкий вопрос, право слово; и так ведь было ясно, что Лидия имеет в виду. — Думал заселить туда пару ягов, но, сама знаешь, арендаторы из них не самые надежные. — Ну как же, сейчас ведь самое время для уморительных острот. Ещё бы пару анекдотов затравить для полного комплекта. — Мда... В общем, если серьёзно, у тебя наверху осталось прежним. Ничего там не менял.

Как и везде, впрочем. Разве что надымить успел за вечер, но это так, мелочи, Оли не привыкать.

Приземлившись на пол рядом с камином вслед за ней, Тень украдкой взглянул на чужое лицо. Рыдает или всё-таки нет? Воля, сделай так, чтобы ему просто показалось, пожалуйста. Как работать со слезами в этом случае, он уж точно себе не представлял.

— Можешь оставаться, сколько захочешь, если тебя не смущает... Ну, знаешь, отсутствие кучи перьев на чердаке. Предугадывая твой вопрос: да, мне было совсем нечем заняться.

В сущности, даже не соврал.

За полгода жизни один на один с собой Тень порядком отвык от звука собственного голоса — здесь он звучал не так, как в гильдии. Отстранённый, напрочь вымотанный или просто предельно холодный рабочий тон дома уступал место какому-то... другому. Или, может, это старый свитер делал из привычного Тени добренького Нокса. Омерзительно.

— Чаю будешь? — поинтересовался он, всё ещё посматривая на Оливиоли краем глаза. — Где-то здесь ещё оставался этот твой любимый, из мерзостных трав. Между прочим, Глауберг из архивов на днях презентовал мне баночку своего известного мёда — заявился прямо в кабинет с подарком, ещё и ленту присобачил. Одной ногой в могиле, а всё ещё надеется на повышение, бедолага... Так вот, чай. С мёдом. Что скажешь?

Коротко боднув её плечом, Тень улыбнулся как-то кривовато и неловко. Может, завтра с утра она остынет и вернётся к Райсу, как знать. В любом случае, сейчас важнее было не дать Оливиоли разрыдаться. Или, наоборот, куда правильнее позволить ей пореветь как следует и выпустить пыл?..

Чёрт возьми, это действительно сложно.

На двоих так на двоих. Если подумать, то серьёзных планов у него на остаток вечера всё равно не оставалось, правда ведь? Значит, можно уделить время Оливиоли и её драмам. И чаю, конечно. Чаю — в первую очередь.

Травяной запах почуять можно было за версту. Тень и сам не смог бы сказать, почему до сих пор не выбросил коробок куда подальше — терпкий аромат немилосердно бил в нос всякий раз при входе на кухню. Привычка, должно быть. Сбавить огонь, дать чайнику настояться, достать пару кружек... Нет, не эту: пожалуй, прямо сейчас кривовато улыбающаяся рожица окажет на Оли противоположный эффект. А собирать осколки по всему полу, откровенно говоря, не хотелось.

Бросив короткий взгляд на почти опустевший кувшин, Тень разочарованно вздохнул: остаётся хлестать чай с молоком вместо привычного молока с чаем.

Из кухни Оливиоли было практически не слышно; пришлось приоткрыть дверь.

Серьёзно, вопросы о чужой личной жизни сразу после ссоры с Райсом? Впрочем, ему ли удивляться. Деликатностью Лидия не отличалась никогда и начинать в ближайшее время определённо не планировала.

— Разумеется, есть, — откликнулся Тень, подхватывая полотенце вместе с чашками и неторопливо возвращаясь к камину. — Мы уже третий десяток вместе, видимся каждый день. Она постоянно норовит мне подгадить, но так уж вышло, что бросить свою женщину я не могу. Не спрашивай, почему: наши отношения — это наше дело. Но раз уж ты поинтересовалась... Обычно её называют «Стражей», а я предпочитаю: «Гильдия проклятых отморозков, не наигравшихся в войну».

Несправедливая и чересчур категоричная характеристика. Прямо сейчас, находясь в тепле собственного дома с кружкой чая в руках, Тень даже готов был признать, что любит свою работу — ну, отдельные её проявления. Не связанные с промашками боевого отдела, несвоевременными жалобами и ответственностью, растущей в геометрической прогрессии.

Так или иначе, вряд ли Оли хотела услышать именно это. Но никто и не говорил, что будет легко.

Полотенце плюхнулось прямо на мокрую макушку. Тень приземлил кружки с чаем здесь же, на пол, перед камином, и снова заглянул в лицо Лидии — на этот раз куда спокойнее и смелее. Не устроит ведь она истерику ни с того ни с сего.

— Расслабься, Оли, никаких разборок. Говорю же: ничего не изменилось.

Он позволил себе коснуться ладонью чужого плеча и не то похлопать, не то погладить с невесомой осторожностью: вышло не слишком внятно. Последовавшее за этим полуобъятие тоже походило скорее на дружеский жест, нежели на попытку утешить. Утешать Тень, в конце концов, никогда и не умел. Когда-то этим неплохо занимался Нокс, но чёрт бы побрал этого парня и всё, что было с ним связано. Не лучшее время и не лучшее место, чтобы вспоминать.

— Я не знаю подробностей и выпытывать их не буду. — Дурацкий бережный тон тоже слишком отдавал тем самым, Теодороноксовским; просто зубы сводило от досады. Тень вздохнул и заговорил уже куда непринуждённее: — Если тебе станет легче, можешь поделиться; выслушаю от начала и до конца. Если нет... Что ж, тогда я просто рад тебя видеть.

Ох, ладно, это всё-таки случилось.

Тихий всхлип прокопался к какой-то омерзительной дыре в груди — примерно туда, куда уткнулась Оливиоли. Склонным к излишней эмпатии Тень себя не считал, но это нелепое существо никогда не стеснялось нарушать его представления о самом себе, окружающем мире и правильных поступках. Ладонь потянулась к чужой макушке, пригладила влажные волосы на затылке, спустилась к промокшим под дождём перьям и застыла, не представляя, что делать дальше.

Он не приходился Лидии ни мужем, ни отцом, ни любящим братом — другом разве что; наверняка не самым близким, но всё-таки другом. Пришла ведь она именно сюда после истории с Райсом, после истории с клеткой, после множества других разных историй. Оливиоли всегда возвращалась. Тень не возражал: человек, к которому можно вернуться, это далеко не худшая роль; а может, и вовсе одна из лучших.

Коротким движением взъерошив волосы, рука снова легла на чужое плечо, позволяя Лидии поднять голову. Глаза на мокром месте, но голос, вроде, вполне ровный — и даже говорит по делу... Признаков подступающей истерики не обнаружено. Славно.

— И ты оставила этот огнедышащий комок шерсти по собственному желанию? Однако! — хмыкнул Тень. — Значит, Райс ни в чём не виноват и бить морду ему вроде как незачем. Не хочется это признавать, но... Боюсь, у меня заканчиваются варианты, Оливиоли.

...о нет. Не-е-ет, не стоило ему это говорить. Годы жизни на пару с Лидией давно дали Тени понять: если варианты заканчивались, у неё всегда находился один запасной. Один очень конкретный и не менявшийся ни разу за те тридцать лет, что они были знакомы.

— Пить я не буду, — озвучил его Тень, твёрдо покачав головой. — Завтра предстоит тяжёлый день, учитывая, что сегодняшний я уступил командованию Ротта. И тебе тоже не помешало бы выспаться.

Всё равно ведь не пойдёт, догадаться нетрудно. Лидию можно было понять: оставить её в одиночестве сейчас значило обречь ещё на час-полтора безостановочных рыданий. Спасибо, совесть, всегда знаешь, чем удружить.

Становилось темнее: тоненькое пламя лизало остатки обгорелых головешек. Пары поленьев и горстки хвороста хватило на то, чтобы слабый огонёк слегка оживился, пополз выше, пробираясь к новой добыче. Тень отряхнул руки и попробовал улыбнуться: видишь? Если есть тёплый угол, вкусный чай и чьё-то плечо рядом, то, может, не такая уж и сволочь эта проклятая жизнь.

— Всё хорошо будет, Оли. Обещаю.

Иногда Тень Лидию совершенно не понимал. Что он не так сделал-то? Напомнил про Макарона-младшего? Отказался пить? Попытался успокоить дурацким обещанием? Просто глупо. Почти так же глупо, как обижаться на не совсем трезвую и совсем расстроенную Оливиоли. Этого делать он и не планировал.

— Мерлин, — автоматически поправил Тень продолжая смотреть на Оли в затянувшемся ожидании. Ну и? Не настолько он старый, чтобы забывать о существовании собственных коллег. Или это был перечень потенциальных жертв на замену Райсу? В таком случае в амбициозности Лидии не откажешь.

...м-м, нет, всё-таки не был. А жаль. Тень куда охотнее помог бы ей с выбором вместо того, чтобы делать его самостоятельно. Возможно, всё-таки стоило согласиться на предложение выпить. И что это вообще, какая-то странная игра? Точно не из местных, валденских. Может, из ассортимента развлечений окрестных разумных монстров? Кто, кстати сказать, вообще научил Оливиоли таким манерам? Опять общалась с этим Мёрдоком-чёрт-бы-его-побрал-Бадабу? От него нахваталась, ну точно.

— Ты же знаешь, что убивать людей незаконно, правда? — На всякий случай уточнить стоило. Может, Оли и входила в официальные списки представителей Гильдии Стражей, но временами Тени искренне казалось, что в тех же «Границах» она ощущала бы себя куда комфортнее. Впрочем, никакие «Границы» Сычу не светили. Не в этой жизни и не в его смену. — И то, что ты предлагаешь, не очень этично. Во всех отношениях.

Он опять звучал занудно? Да, определённо занудно. Совершенно не то, что нужно девчонке с душевной травмой, горюющей по своему бывшему приятелю. Полгода, пожалуй, вполне серьёзный срок для Оливиоли, никогда не отличавшейся постоянством.

С тяжёлым вздохом Тень уселся поудобнее и потыкал кочергой в камин без особого повода. Главное — вежливость.

— В заданном тобой порядке: госпожа О'Брайан, госпожа Бланкар, госпожа Мерлин. Так это должно работать?

Сидеть на полу с пьяной Лидией, брошенной каким-то больничным придурком, и играть в откровенно сомнительные игры. Самое идиотское, чем он занимался в жизни, вне всяких сомнений. Может, хоть этот кретинизм её взбодрит. Ну да, если подумать, кретинизм обычно срабатывал...

— Моя очередь, видимо? Пускай будут Джей, Ротт и, — своевременная пауза; отличная работа, Тень. Лишних упоминаний Райса сейчас точно следовало избегать, — ...Бадабу, например. Я слежу за ублюдком, и та ваша встреча в «Красной лисе» не имела ничего общего с работой. Мёрдок, может, и славный малый, но постарайся не светить физиономией в следующий раз, хорошо? Наша договорённость с «Границами» — шаткая штука.

Он только что свёл безобидную игру к разговору о работе, не так ли? Впору было вручить себе за это какую-нибудь вшившую медаль.

Оли умела удивлять. Никто из ныне живущих не был способен провести больше двух часов в одной комнате с Роттом, это Тень знал наверняка. Да и определение («рыжий и смешной», серьёзно?) ему, мягко говоря, не слишком подходило. Скорее «патлатый и недалёкий». Желание предложить Оли день работы в качестве главы Стражи пришлось подавить: тогда бы она испытала весь спектр эмоций, но гильдии точно пришёл бы конец.

Недоверчиво прищурившись, Тень подумал и всё-таки пожал плечами. Ладно. Любовь к шумному, рыжему и неадекватному чуть повыше корыстных интересов. Звучало похоже на Лидию Оливиоли.

Ему не повезло сделать очередной глоток именно в тот момент, когда та озвучила новый набор неудачников. В последний момент Тень всё-таки справился с собой и остановился на сдавленном кашле: нежелание оттирать пол от чая победило искреннее недоумение.

— Неплохая попытка, Оли. Слегка оскорбительная — вообще-то очень оскорбительная, — но неплохая. Когда я говорил, что женат на работе, то имел в виду не совсем это.

И что, Оли — в её-то возрасте — до сих пор забавляли такие игры? Или ему тоже следовало приложиться к бутылке, чтобы понять кроющийся за этим тайный смысл? Вероятно, именно так: в противном случае Тень совершенно отказывался понимать нынешнюю молодёжь.

— Я в достаточной степени уважаю этих двоих, так что, боюсь, тебе придётся отдуваться по всему пунктам. В прежнем порядке: насилие, свадьба и следующее за этим через пару-тройку лет убийство. Очень в духе повелителя ужаса. Тебе не понравится.

Ни разу не по правилам, совершенно точно, но Оливиоли наверняка поймёт тонкий намёк и остановится на женской половине населения. К сожалению, магия мрачной повелительской морды на неё толком не действовала, так что временами оставалось обходиться дипломатией. А дипломатия — дело тонкое и неблагодарное.

— Бройе, Лояш, Мистрэ.

Мысль пришла в голову случайно, но крайне вовремя. Тень сыто ухмыльнулся, наблюдая за чужой реакцией: истинных богов редко понимали по имени, предпочитая обходиться какими-нибудь заместительными или вовсе не упоминать вслух лишний раз. Не то чтобы Оли была замечена за особенной богобоязнью в последнее время, но всё-таки.

— Осторожнее только. Эти ребята — они, знаешь ли, из злопамятных.

Похвальное безрассудство. С лёгкой усмешкой Тень провёл ладонью по чужому затылку, взъерошив влажные волосы. Интересно, она стриглась хоть раз за прошедшее время? Удивительно, что он вообще признал в этом мокром чудовище Лидию: видимо, характерно недовольную физиономию было трудно спутать с чьей-нибудь ещё.

— Что ж, — начал Тень, — чтобы сделать этот нелёгкий выбор, мне придётся как следует изучить исходные данные. Никуда не уходи, я принесу ножницы. Будем делать из тебя мужское обличье, по крайней мере с парикмахерской точки зрения.

Ну, получилось же у него как-то в прошлый раз, правда? Оли даже выглядела не так плохо, как могла бы; значит, не всё потеряно. Сама она вряд ли дойдёт до этой гениальной мысли, пока чёлка окончательно не начнёт лезть в тарелку, а волосы на затылке — цепляться за всё подряд.

Поднимаясь с пола и вытирая влажные руки о край рубашки, Тень поймал на себе чужой подозрительный взгляд.

— Стричь тебя, говорю, буду. Возражения не принимаются: скоро начнёшь пол патлами подметать, а уборкой у нас занимаюсь я. Сразу почувствую себя обделённым работой, мне такое не нравится.

Ножницы подлиннее и самый яркий светильник в доме нашлись на своём законном месте. Тень постучал пальцем по стеклу, пробуждая ленивых светлячков, и снова устроился на полу, подмяв под себя ноги. Примерную длину волос Оливиоли он помнил: по плечи или чуть покороче. Звучало несложно.

— Может, отдохнёшь от службы пару дней? — Да, снова разговоры о работе, превосходная работа, Нокс. Ну, по крайней мере это не неловкие попытки выяснить причину конфликта с Астером и не дурацкие утешения, в которых он ничего не смыслит. — Тебя приставили к недельному патрулю в Алойдав, пятый квадрат; видел на доске сегодня. Думаю, какой-нибудь Роджерс с удовольствием подменит: у него там семья, а тебе бы проспаться как следует.

Радикальное решение. Автоматически вскинув брови, Тень мрачно вздохнул, но нужный слой срезал. Наверное, стоило предварительно постелить что-нибудь поверх ковра и пледа... Проклятье. Счищать шевелюру Оливиоли с пола ужасно не хотелось.

— Если ты пожалеешь об этом с утра, просить прощения я не буду. — Стоило предупредить. С неё бы сталость: проснуться, посмотреть в зеркало, охренеть и отвесить Тени неслабый подзатыльник. С одной стороны, Лидия редко напивалась настолько, чтобы не держать себя в руках. С другой, её и в трезвом состоянии можно было назвать настоящим профессионалом в области необдуманных решений. — Без обид.

Смотрелось, вроде, не очень криво. Тень щёлкнул ножницами ещё пару раз и поёрзал, собираясь с мыслями. Закончить с этим парикмахерским аттракционом щедрости, уложить Оливиоли спать и... Выслать винг Ротту? Вряд ли в гильдии за весь день не произошло ничего, что требовало пристального внимания начальства. Вернуться к одному из тех дел, что грозили перейти в разряд нераскрытых? Заняться документами? Боги, заместитель бы ему и вправду не помешал.

Очередной приступ сычевского любопытства вырвал Тень из круговорота мыслей о работе. Стоило бы даже мысленно поблагодарить Оли, если б не содержание её вопроса. Как ему вообще на это реагировать?

— Потому что мудаки тебе, очевидно, нравятся. А ты, в общем-то, нравишься мудакам?.. — Не лучший ответ, но, со всех сторон, довольно нейтральный. Сойдёт. — Я не большой профессионал в этой сфере. Спроси у кого-нибудь, кто ещё не разменял первую сотню. Вернее будет.

Ладно, Лидии сейчас определённо требовалось нечто другое. Даже его скромных познаний по части эмоций оказалось достаточно, чтобы это понять. Пальцем в небо, но...

— Нахер Астера Райса, Оли. Серьёзно. Если хочешь знать моё мнение, постоянные отношения — полное дерьмо. Посмотри на меня, к примеру: роману с моей протеже пошёл уже третий десяток, а в петлю каждые выходные тянет лезть. Хочешь ты этого от жизни? Нет, конечно. И не надо.

Взъерошив волосы на чужом затылке, Тень усмехнулся: да уж, заказ Оливиоли был выполен на десяточку. Может, не слишком художественно, зато с душой.

Убрав ножницы в сторону, он откинулся на спину с коротким зевком и похлопал рядом: мол, ложись. Сеанс одиночной психотерапии от начальства подъехал.

— Полюбуешься на свою макушку потом, а сейчас лучше выговорись. Я не из болтливых, тебе ли не знать. Идёт?

С одной стороны, звучало всё это вполне лестно. С другой, назвать Оли счастливой и довольной жизнью можно было только с огромной натяжкой. А если вычесть из этого предположительное влияние алкоголя, то ситуация выходила совсем уж неутешительной. Да, радоваться тут, прямо скажем, было нечему.

Тень зевнул и вцепился взглядом в крошечную трещинку на потолке. Заделать её, что ли, а то глаза мозолит.

— Не то чтобы ты предпринимала много попыток уживаться с этими своими мужиками, — уклончиво отозвался он, закинув руки за голову и покосившись на Оли. Не столько с целью смерить любопытствующим взглядом, сколько затем, чтобы перестать думать про треклятую трещинку. — По крайней мере, я таких особо не припомню. Не хочу сказать, что тебе нужно «лу-у-учше пыта-а-аться», нет. Просто — ну, знаешь, на Астере Райсе свет клином не сошёлся. А архивные близнецы, к примеру, поглядывают на тебя уже не первую неделю.

Тень не врал, совсем нет. Близнецы действительно поглядывали, но в том, какую окраску имел этот интерес, он совершенно не был уверен. Они с равной вероятностью могли втрескаться в Оли по уши (да, оба одновременно) или с энтузиазмом изучать поведение человеческой формы холдов в свободное от работы время. Как люди вообще понимали такие вещи — значения всех этих насквозь одинаковых «особых взглядов» и тонких намёков? Тень вот сдался лет -дцать назад, не меньше.

Перевернувшись набок, он заглянул в лицо Оли совсем уж открыто. Сочувствующим выражением там и не пахло: уж что-что, а всяческая жалость прямо сейчас точно вывела бы Лидию из себя в два счёта. Однако беспокойство прочно обосновалось в насиженном месте и удаляться пока что явно не желало.

— В таком случае я ужасно напуган, — медленно и предельно серьёзно проговорил он, внимательно глядя в раскрасневшиеся глаза. — Годы службы в боевом, сожранные заживо коллеги, полный ассортимент чужих страхов по прикосновению — нет, всё это и в подмётки не годится одному воробьиному сычику, живущему в этом доме. Кошмар.

Не давая Оли возможности ответить, Тень тут же рывком поднялся на ноги и протянул ей руку. Нет уж, снова в свои тоскливые размышления она не ударится, этого ещё не хватало.

— Подъём, Сыч, нас ждут великие дела. Точнее, не совсем дела и не совсем нас. Тебя ждёт долгий, крепкий и здоровый сон, а меня — эта грёбаная трещина на потолке, о которой я думаю уже третий год с периодичностью в пару месяцев. Давай, сделаю тебе ещё этого травяного варева, так уж и быть, но колыбельную петь не стану, а то соседей распугаем. Пошли.

Тень отпрянул. Отпрянул резко, почти испуганно, больно стукнувшись локтем о каминную полку. Что он сказал, как вообще до этого дошло и почему едва-едва успокоившаяся Оливиоли выглядит так, будто её только что выставили за порог? Снова.

Старая привычка. Тень сжал ладонь в кулак, провёл пальцами по внутренней стороне и на всякий случай впился ногтями в кожу, будто счищая с них остатки чужих страхов. Мерзкая способность; ему никогда не нравилось её применять. Особенно на знакомых людях, и ещё больше — на по-настоящему близких.

— Я не понимаю, о чём ты, — тихо проронил наконец Тень, сглатывая застрявший в горле комок, но не подходя ближе. — Ты... неправильно меня услышала, вероятно? Не знаю. Ты не должна подстраиваться, никто не должен, в этом и смысл весь. Или наоборот: подстраиваются оба, но в мелочах, потому что хотят как лучше. Я не знаю! — Во второй раз это прозвучало почти отчаянно. Он сжал зубы, снова отводя взгляд, и ещё раз придушил закипающую глубоко внутри тоску.

«Эта херня», как же. Тень прекрасно понимал, насколько сильно Оливиоли ненавидела свою работу, и пытался исправить это — по мере возможностей. Тень прекрасно понимал, насколько тяжело Оливиоли было уживаться с ним — и это он тоже старался корректировать. Но, видимо, недостаточно хорошо старался. Всё это время — недостаточно хорошо.

Глупо обижаться на подобные вещи. Его всегда полностью устраивало это странное сожительство. Внешне всё, вероятно, выглядело более чем очевидно: есть большой и страшный начальник Стражи, есть его наглая пернатая пассия. Что может быть проще. Идеальная защита от любых проблем романтического характера, от любых посягательств на его мрачную морду и прочего дерьма, от которого хотелось держаться подальше. На деле же Тень не стеснялся освобождать дом при необходимости под визит очередного незапланированного гостя, с которым Оли желала провести вечер. Вежливость, дружелюбие, понимание — три столпа, на которых держалась его жизнь в одном пространстве с Лидией Оливиоли. Однако Лидии Оливиоли, судя по всему, нужны были настоящие отношения. Не понимание, не дружелюбие и не вежливость, а обыкновенная человеческая любовь.

С медленным вздохом Тень поборол себя и сделал шаг вперёд, осторожно прижимая к себе Лидию. Лидию-ребёнка, Лидию-которой-нужна-помощь, Лидию-и-что-мне-теперь-с-этим-делать.

— Чш, — профырчал он невнятно в чужую макушку, осторожно касаясь ладонью плеча. — Всё хорошо. Всё в порядке. Ты никому ничего не должна. История с Астером — всего лишь история с Астером, и ты не виновата в случившемся. В этом вообще никто не виноват: так просто бывает. Неприятно, даже больно, но всё это можно вылечить. Временем, в основном.

Слова не мальчика, но мужа. Как же. Не хватало ещё тряхнуть клюкой и почесать седой весок для полноты картины.

— Я совсем не кладезь ценной информации по части отношений, но вот что я тебе скажу, Лидия Оливиоли. В этой жизни и в этом мире ты всегда можешь рассчитывать на кружку чая и тёплое место на чердаке, обещаю. Чай у меня выходит получше советов.