Возвращение в Валден для Керы было долгим и невыносимо трудным. Ближайший телепорт был аж в четырнадцати часах полёта на корабле капитана Яра, да пошлёт ему Воля много денег и умных ребят в команду, но ученая просто не могла дождаться возвращения в башню. В руках у неё были чёрные бусины эссенций времени, надежно запечатанные в стекле.
Да, ради них стоило переживать весь тот кошмар психиатра, который им устроил остров-с-маяком, как мысленно называла его О’Брайан.
Неудивительно, что сразу после телепортации в Валден она сразу умчалась к себе домой, не попрощавшись ни с кем. Филин встретил ее линяющими перьями, жалобой на наглых соседей и парой не особо болезненных ударов клювом по голове. Ученая послала за уборщиком, позволила себе два часа на отдых и приведение в порядок, а потом снова начался самый обычный рабочий день – выпить вот этот чудесный пузырек, предоставленный заместителем, на ходу одеваться и читать накопившуюся за четыре с небольшим дня почту, закрыть дверь на все четыре замка и магическую сигнализацию и на всех парах устремиться в здание гильдии. К счастью, башня стояла в целости, ничего не дымилось, Джихад привычно восседал на воротах, как на жердочке, и то и дело зыркал на проходящих мимо круглым птичьим глазом. На появление начальницы он среагировал приветственным клекотом и фразой «Я бы на твоем месте тоже кремировался». Кера только отмахнулось – да пусть хоть на заборах пишут про костры и оргии, ей не до того сейчас. У нее на сегодня были запланированы грандиозные планы – запереться в кабинете с зачарованным чайником, кофе и эссенциями времени и изучать последние до тех пор, пока голова не откажется работать.
И шли бы эти планы, как и планировалось, если бы поздним вечером не хлопнула дверь за спиной ученой, отвлекая ее от работы. Честное слово, Карл, ну что опять? Кера осторожно опустила чёрную бусину на железный поднос, обернулась и, мягко говоря, опешила. Нет, не то слово – Кера охуела в самом прямом значении слова, когда слова «удивиться», «быть в состоянии шока» или даже «охренеть» слишком просты и не отражают всю гамму эмоций. Да и как тут не охуеть, если в кабинет вломился начальник стражей с двумя ящиками вина в руках, солнечными очками – ночью, вы понимаете, ночью! – на носу и орет что-то про мирное соглашение. Ученая принюхалась и чуть не взвыла от ужаса – да он же пьян, на кой черт ей пьяный мужик в кабинете, полном хрупких и опасных вещей?
Как он в подобном состоянии умудрился пройти на территорию ученых, не быть сожранным драконятами, не быть взорванным огненными мандрагорами-ходоками и вообще дойти до кабинета, женщина не представляла. Башня ученых не просто так снабжена системой карантина и телепортами на каждом этаже, в ней действительно происходят происшествия, порой грозящие жизни, и ученые привыкли к этому. Пожар в отделе алхимии? Тушите, идиоты, но не забудьте активировать локальный карантин. Всплеск агрессии у плотоядных улиток и они пытаются откусить ногу магическому зоологу? Найдите уже шмат мяса, киньте его улиткам и бегите из помещения после активации карантина. На самую верхушку башни забрался господин Тень, будучи в алкогольном опьянении? К такому, конечно, ученых жизнь не готовила, но вот есть телепорт, а вот – рычаг карантина.
А ведь она собиралась сегодня пойти домой пораньше. Пожарить мясо, ставенное Филином этим утром с рынка, залезть на диван с вином и книжкой и провести спокойный, мать его, вечер. Она так много просит? Боги, вы совсем рехнулись? Мистре, это опять твои шуточки? Путь, зачем?
Никакого спокойного вечера, значит. Кера тяжело вздохнула, со звучным хлопком положила ладонь к лицу и подождала, пока господин пьяница изволит закончить свой монолог. Он был слишком дружелюбен, и именно этот факт пугал О’Брайан больше всего. Она любила стабильность – вот есть стражи, вот есть ученые, они ненавидят друг друга и пытаются насолить. Исключая этого идиота Карла, который раз в месяц пытается совратить ту девчонку-холда и раз в месяц возвращается с синяками на всю морду, счастливый и улыбающийся. Ему бы найти хорошего врача-мозгоправа, но если честно, ученой было плевать на его личную жизнь. Лишь бы руки не сломали этому альтернативно одаренному гению зельеварения.
Так о чем это она? Ах да, ругаться и проклинать – стабильность. Пытаться мириться и вваливаться в кабинет без приглашения – не стабильность, а чрезвычайное происшествие, от которого надо избавиться.
- Я работаю, - Кера старалась говорить как можно чётче и медленнее, чтобы успокоиться, но желание плюнуть на все и выпрыгнуть в окно не становилось меньше, - мне надо закончить исследования как можно скорее. – До двух часов желательно, чтобы осталось время на еду и почитать. – Я настрою телепорт на главный вход, - в кладовку ботаников, к компосту и спящим мандрагорам, чтоб неповадно было! – ты пройдёшь сквозь него и пойдёшь к себе домой, да-да, ножками, ляжешь на кроватку, отоспишься и сделаешь вид, что никогда не приходил сюда, и никакого чувства вины за вторжение на личную территорию без договоренности после часов приема и в непотребном состоянии! – Кера все-таки не выдержала и, сорвавшись на крик, хлопнула по столешнице. Чёрная бусина подпрыгнула на подносе, стеклянные сферы-измерители зазвенели, а винг, до этого спокойно лежащий на бумагах, встрепенулся и засвистел.

[icon]https://i.imgur.com/ODUHuEt.png[/icon][status]в вытрезвитель[/status]

Это уже ни в какие ворота не лезет. Ни в портальные, ни во входные. Последний раз к О’Брайан пьяный мужик вламывался чуть больше восьмидесяти лет назад и тогда дело закончилось… чем-то? Кера не помнила, а значит, это было неважно. К сожалению, в этот раз забыть не удастся – пьяный солдафон приперся налаживать отношения между гильдиями, что автоматически переносило событие из разряда социальных встреч в разряд рабочих. Незапланированных, нарушающих планы и угрожающих целостности кабинета главы ученых. Боги, он вообще думает, куда ставит ящики? Одной шутки со временем мало, вторую захотелось? Какого черта он лапает ее винг?
Кера застонала и упала в кресло, схватившись за голову и наблюдая за происходящим. Идея не пить на рабочем месте больше не казалась хорошей. На трезвую голову воспринимать информацию о примирении ученых и стражей было слишком сложно, учитывая богатую на столкновения историю вражды двух гильдий, которая началась еще до появления женщины в Сказке. Ну конечно, совместное распитие алкоголя решит эту проблему. И честное слово пьяного начальника стражи убережет ученых от кулаков радикалов, и серые плащи перестанут докапываться до зеленых с проверкой, и те двое уродов с Макового поля найдутся и будут наказаны. В чем проблема? Всего-то надо поверить на слово пьяному, что дедуля О’Брайан на фестивале Святого Патрика, Тени и никаких больше проблем не будет. Ему, видите ли, надо срочно помириться. Много лет отворачивался от проблем, а теперь вдруг резко стал лапушкой и решил наладить отношения?
Минуточку. Откуда у него информация об особой любви Керы к валденскому красному? В Фэй женщина была уверена, Фэй бы никогда не сдала своего покупателя. Обостренная недостатком сна и нормального питания паранойя взыграла с новой силой. Ученая подозрительно скосилась на руку в перчатке, на бутылку валденского красного, на пьяную рожу в очках – и со вздохом забрала бутылку, поставив ее рядом с собой на пол.
А теперь по порядку и медленно.
- Во-первых, - процедила ученая, поднимаясь со своего кресла и упираясь кулаками в стол, - отойди от моего стола, у меня ни малейшего желания переживать вчерашнее. Отойди и не двигайся. Вообще. И руками не размахивай. Во-вторых, - выпрыгни из окна, да, спасибо, это было бы чудесно, - сними свой чертов плащ и очки и убери их куда-нибудь подальше. Мусорка там, - О’Брайан махнула рукой. От одного вида серых плащей у женщины начиналась мигрень, а очки раздражали невозможностью увидеть глаза, она всегда ненавидела разговоры с людьми в очках из-за отсутствия нормального зрительного контакта. – В-третьих… Это еще что за шутки?!
Самая. Идиотская. Шутка. В мире. Даже не шутка, а издевательство в виде черных букв на лбу. Кере стоило большого труда сдержаться и не разбить бутылку об голову Тени, и от этого действия ее останавливала лишь врожденная нелюбовь к уборке стекла и липкой лужи, которые останутся на полу после удара. Любит ученых, серьезно?
Следил.
Притащился пьяным.
Издевался собственным видом.
Несет сказочную, да простят боги за каламбур, чушь.
Кера закрыла глаза, глубоко вдохнула, досчитала до пяти и так же медленно выдохнула. У всех случаются плохие времена, их просто надо пережить – выкинуть в окно, немедленно выкинуть в окно! Снова вдох, раз-два-три-четыре-пять, снова выдох. Не надо забывать, что последние три дня были сложными, картонное проклятие, неизвестные места и временной психотрип без помощи Карла – да с какой стати ей вообще должно быть не плевать, с каких пор считается нормальным отвлекать людей от работы и шляться по ночам! Это всего лишь житейская неприятность, они еще посмеются над ней в будущем – сейчас же швырнуть электрической эссенцией, чтоб испепелить к чертовой матери, и скормить скелет собакам, попробуй возродись из дерьма тысячи собак и пепла для удобрений, пьянь мрачная!
Медитация не работала в этот раз, и ученая с сожалением открыла глаза. Снова посмотрела на бутылку и на лоб – и резко оттолкнулась от стола. Это было последней каплей, знаете ли. Сознание заполнила чистая, незамутненная ярость, затмившая даже чувство страха.
- Высказался, уважаемый мне-очень-надо-помириться? – О’Брайан говорила тем самым безэмоциональным голосом, которым отчитывала провинившихся сотрудников. Большинство людей повышало голос, когда выходили из себя, но только не Кера, Кера превращалась в бессердечное и безэмоциональное чудовище, которое не стеснялось хлестать словами по больному. – Большой и страшный начальник стражи решил, что совместного путешествия на край света с увлекательными приключениями и богинями достаточно для того, чтобы исправить все то дерьмо, что его люди натворили с его же попустительства. Действительно, ведь так легко купить госпожу О’Брайан с помощью вина – а подскажи-ка мне, любезный страж, долго пришлось копать? Что еще накопал, что лесть на весь лоб поможет договориться? Более того, теперь являться пьяным и без предупреждения ко мне в кабинет считается нормальным! – Кера снова хлопнула по столу, уже сильнее. Ее начинало отпускать, и руки подрагивали. Плохо, события последних четырех дней все-таки начинают догонять.
Может, выпить не такая уж и плохая идея.
Да. Не плохая, а замечательная, что может быть лучше ужирания алкоголем прямо здесь и сейчас, в компании недоизученных временных эссенций? Совсем немного, для храбрости выкинуть в окно. И почему бы не воспользоваться положением и действительно не составить этот ваш мирный договор с подписями? Когда еще появится возможность выкинуть в окно – то есть, подписать мир на своих условиях.
Но нет, кому она врет, она просто замоталась и расчет на взятку вином частично себя оправдал.
- Наливай, - буркнула Кера себе под нос достаточно громко, чтобы ее услышали, и достала из шкафа пару лабораторных стаканов разного объема. За исключением грязной кофейной чашки и чайника на подоконнике это были единственные емкости, в которые можно были что-либо налить. Железный поднос с черными бусинами отправился в сейф, который немедленно закрылся на ключ. Все равно сегодня ей не удастся поработать. – И не думай, что это примирение, я просто устала. И сядь на ступени, если не хочешь ничего разрушить.
Все равно Фоа нет, а пить в одиночку это алкоголизм.

Какой сказочный, не перестающий частить идиот.
О’Брайан всегда думала, что хуже унылой морды и ауры вечного страха и не менее вечного отсутствия вкуса начальника стражи быть не может, но она ошибалась. Сильно ошибалась. К унылой роже можно привыкнуть, если та издаёт минимум звуков, а вот к дружелюбной и слишком болтливой – нет. Кто-нибудь, боги, Воля, три тысячи преступников, разумные грибы, рептилоиды, ну хоть кто-нибудь, приведите Тень в порядок и выдайте ему обратно этот мрачный кирпич вместо лица. Всем так будет спокойнее. И скажите на милость, как вы предлагаете выпивать с тем, кого боишься и который явно не в себе?
Ах, ну да. Кера ведь умница, Кера все понимает и раскладывает по полочкам, Кера видит способ избавиться от мешающего элемента интерьера, который совершенно обнаглел и вёл себя абсолютно неподобающим образом. Женщина задумчиво уставилась в ткань рубашки на спине господина большого и пьяного.
Если резко толкнуть в эту точку, что находится ниже шеи и посередине, то Тень со своей нарушенной, как и у всех пьяниц, координацией, не удержится и упадёт вперёд, в окно и пролетит около ста тридцати метров, прежде чем ударится об землю. Если предположить, что его вес не менее восьмидесяти килограммов, а ускорение свободного падения в мире Сказки такое же, как и на Земле, то об землю он ударится с силой от семисот восьмидесяти четырёх ньютонов, что превратит его внутренности в заготовку для человеческой отбивной. Быть может, от семисот восьмидесяти трёх ньютонов, почва под башней плодородная и мягкая, покрыта травой и смягчит удар на целую единицу. Можно и не толкать, сам свалится. А можно толкнуть, собрать свои вещи и уйти домой вместе с вином, и пускай кто-нибудь утром разбирается с кровавой лепешкой на траве.
Да, идеальный план. Кера совершенно искренне улыбнулась своим мыслям, протянула руку – и схватилась за воротник, с силой дергая его на себя. Разумеется, от падения было не спастись. К счастью для начальника стражи это было падение назад.
- Послушай сюда, уважаемый, – почти спокойно начала ученая, скрестив руки и наблюдая за телом на полу, - ты в моей башне, а моя башня не для сосунков, которые впервые попробовали что-то крепче мамашиной сиськи. – О боги, да она звучит сейчас как ее покойный дедуля. – И раз уж ты, пьяная морда без малейшего уважения к личному пространству и времени ученых, не поленился притащить ящики и жаждешь выпить в моей башне, то это делает тебя моей ответственностью. – Где-то подобное она уже говорил, где, когда? Карлу после его первой ночи празднования назначения заместителем? Эми после ее развлечений со взрывными мандрагорами? Себе после взрыва крыла гильдии ученых? Это неважно, правила безопасности писаны для всех и хуже пьяной мартышки может быть только пьяная и бессмертная мартышка. – Пока ты находишься здесь, будешь слушаться меня. Про размахивание руками и минимум движений запомнил? Добавь ещё пункт «ни при каких обстоятельствах не подходить к окнам», я не хочу отвечать за твою расквашенную тушу под окнами.
Словно с новичками провела вступительный курс по технике безопасности и поведении в здании гильдии, только в двух словах и с алкоголем. Точно, алкоголь! Кера подошла к столу, подхватила стакан побольше и понюхала жидкость. Пахло неплохо, насыщеннее чем то, что любила выпить О’Брайан в свободное время, но это, пожалуй, даже лучше. Женщина любила вкусно поесть, вкусно попить и всякие красивые и удобные штуки, и это, пожалуй, было единственной причиной, которая заставила ее подойти к каменной арке со стаканом в руке и дернуть пару рычагов, настраивая порталов не на выход и даже не на кладовку, а на тридцать шестой этаж. Засияли огни в каменной кладке, Кера снова дернула рычаг, и светиться остались лишь голубые и желтые огни, три первых и шесть вторых. Сложная наука настраивания локальной сети телепортов башни была первой, которую познавали любые новички-ученые, ибо ни один не хотел шевелить ногами и преодолевать пешком высокие каменные ступени винтовой лестницы до нужного этажа.
- Прошу, – кивнула в сторону вибрирующей арки ученая и наконец-то рискнула приложиться к вину. Вкусно, не поспоришь – что все ещё не объясняет, какого черта маленький секрет ученой внезапно стал известен. А не выпить ли за ответы на вопросы? Кера отсалютовала стаканом. – За то, чтобы ты взял пару бутылок и удачно прошёл через телепорт, не разбив ни их, ни что-нибудь ещё. – Не тот тост, но тоже сойдёт. О’Брайан снова выпила. Вкусно, да, но ей кажется, или этот сорт крепче привычного? Значит, много пить нельзя, но с одного стакана-то ничего не будет. Особенно для закалённой попойками с Фоа Керы, этот любитель покричать вечно привозил странные напитки и не говорил, где их доставал. – И за ответы на вопросы. Я все ещё жду объяснений, откуда ты знаешь про мою любовь к валденскому красному, что ещё накопал, где, как и откуда на лбу эта надпись.
О’Брайан снова отхлебнула. Тепло начинало разливаться в груди, настроение улучшилось и это значило, что градус точно был выше привычного.
В то, что она что-то забыла, женщина поверить могла. Проклятая выборочная амнезия стирала из памяти большинство событий, относящихся к сфере социального общения и не сказать, что Кера сильно страдала из-за этого. Неловко чувствовала себя, когда встречала людей и фейри, которых не помнила, но которые знали ее, но никогда не страдала. Под рукой был блокнот и вечное перо, социальную сферу можно было привязать к профессиональной, но последний способ не всегда помогал.

[icon]https://i.imgur.com/ODUHuEt.png[/icon][status]в вытрезвитель[/status]

- Одной бутылки хватило бы, - тяжело вздохнула Кера, выходя из телепорта на тридцать шестом этаже. Она снова задергала рычаги и четыре голубых и два желтых огня погасли, сменившись ровным сиянием одного зеленого. – Я не собираюсь много пить, завтра у меня выходной день и я собираюсь провести его без головной боли. – Да, головная боль у нее сейчас, и спастись от нее возможно только с помощью еще одного глотка вина. Да, вот так, намного лучше. – Сядь тут… где-нибудь, неважно где, только подальше от окон.
О’Брайан махнула в сторону потрепанных разноцветных диванов, что нестройными рядами вытягивались вдоль стен, одна из которых была зеркальной – хитрый трюк визуального расширения узкого зала отдыха в башне ученых. Около одного из диваной валялся бонг с мутной, фосфоресцирующей жидкостью внутри, пара пустых коробок и охапка сушеной травы. Женщина не была гербологом, но форма листьев вызвала у нее подозрение в том, что ученые за пару дней ее отсутствия совсем поехали крышей, если начали оставлять грезотраву на видных местах. Нет, тот факт, что ее употребляли совсем не для приготовлений зелий, главу ученых совершенно не смущал – она всегда спокойно относилась к увлечениям своих подопечных, если те исправно работали и не мешали другим. Кто-то однажды в разговоре с ней восхитился творцами – какие они творческие, свободные, настоящие создатели с неограниченной фантазией, и весело у них всегда, не то, что у зануд-ученых!
Зануд, как же. Кера оценила объем жидкости в стакане и пришла к выводу, что после опустошения стакана стоит достать посуду поприличнее. Нет ничего хуже выветрившегося вина.
- Итак, - она упала на один из диванов и вытянула ноги. Вино все-таки выплеснулось и оставило темно-красное мокрое пятно на подлокотнике, - давай подведем итог. Твоя подружка донесла на мою пьяную записку, которую обещала не показывать никому, - не забыть ограничить доступ в гильдию за разглашение личной тайны, мысленно сделала заметку ученая, -  на корабле капитана мы умудрились напиться, я написала на лбу признание в любви к ученым и все забыла, - да, очень в ее стиле, Фоа однажды месяц проходил с символом в видела глаза в треугольнике на лбу, потому что женщине показалось это смешной шуткой, - кто-то по имени Митчелл упал в обморок и ты выкопал на заднем дворе крота. Господин мрачный начальник, ты понимаешь, что это звучит как плохой анекдот?
О’Брайан фыркнула в стакан, а потом расхохоталась во весь голос. Скорее от нервов, чем от пьяного юмора, но стало легче. Еще пару бутылочек и она начнет реветь – нет, выходной день должен пройти так, как планируется, без головной боли и в тишине парка, чтобы ни одна болтливая тварь и близко не подходила – ой, Кера, тут пожар, там недосчет зелий, а еще вот держи еще список разрушений за последний месяц, и тут заказы на прототипы, требуется еще одна партия удобрений, как вернуть сбежавших драконят, опять одного из наших загребли стражи.
Если подумать, перемирие было отличным решением проблем. Никаких внезапных арестов, никаких больше уличных столкновений и паники из-за отобранных ингредиентов и деталей, которые, видите ли, показались серым плащам особо опасными. Кера махом допила вино и выдохнула, ощущая в голове блаженное головокружение. А ведь и действительно, в данном состоянии из Тени можно веревки вить. Всего-то дел – составить список требований и заставить подписать. Все! Никаких проблем! Ученые получат право переносить все, что захотят, существ в зеленом больше не будут останавливать на улицах для так называемой проверки, а на территорию гильдии больше не ступит ни один страж без письменного разрешения. Идеальный план!
Женщина со стуком поставила стакан на столик рядом с диваном и резко встала, чуть покачнувшись при этом.
- Значит так, - она наставила палец на пьяного начальника стражи и покрутила им в воздухе, - сейчас ты идешь вот в эту дверь и умываешься из розовой бутылки, - палец указал на узкую дверь в паре метров от телепорта, - а потом возвращаешься, пьешь то, что я принесу, и уже будучи трезвыми, мы быстро договариваемся об условиях договора и расходимся по домам. – Хоть бы этот наглый мешок с перьями отправился на ночную охоту и не мешал запланированному отдыху. – Потом договоримся с «Железной рукой» и подпишем договор при свидетелях. Все понял? Я скоро вернусь.
О’Брайан развернулась на каблуках и зашагала в сторону кладовки за углом. Там ученые хранили все, что требовалось для удачного проведения корпоративов, и среди них было то самое волшебное вещество, что позволяло трезветь в мгновение ока. С побочными эффектами, разумеется, но когда хорошее дается просто так?

[icon]https://i.imgur.com/ODUHuEt.png[/icon][status]в вытрезвитель[/status]

Спектакль на двоих, что разыгрывали абсолютно ненавистный для Аве начальник гильдии Стражей и не менее нелюбимая ученая, был занятным. Монстр то и дело курсировал между выходами, всматриваясь в происходящее и вслушиваясь в пьяный голос Тени и недовольные интонации Керы. Когда они успели настолько сблизиться, что один приходит к ней без предупреждения, пьяный и с ящиком вина, а вторая, пусть и недовольна, но однако же, не выпинывает того кубарем по лестнице, а желает с ним общения. Что это? Зарождение дружеских отношений, которые могут перерасти в большее, стоит лишь О’Брайн меньше думать о работе. Что за мирные договоры они собались обсуждать?
Чтобы это ни было, это нужно прекратить во что бы то ни стало. В Валдене есть несколько непоколебимых правил существования, одно из которых – гильдия ученых и гильдия Стражей не ладят друг с другом. Это мировой закон. Три слона, на которых держится мир. Что будет, если эти столпы пошатнуть? Если нарушить баланс сил? Правильно, Еве от этого будет плохо. Ей и сейчас плохо. То, что люди называют гневом, просыпается внутри монстра, но это чувство нечем подпитывать и внутренности будто сжимаются в тугую спираль, а холод зазеркалья буквально пробирается под истлевающие одежды.
Это. Надо. Прекратить
Аве мечется от зеркала к зеркалу, буквально царапая обратную сторону стекла, но никто из этой парочки не слышит скрежета. В мыслях рождается тысяча вариантов дальнейших действий и девятьсот девяносто девять из них сразу же отметается. Аве ненавидит  их обоих. Необоснованно и просто так, потому что захотелось, потому что так нужно. Потому что именно так рождается желание существовать, да, через гнев и вечный голод. Она плывет вслед за ними сквозь нематериальные декорации зазеркального мира, теряя их и снова находя в очередных отражениях. Она наблюдает за ними, как невидимый охранник наблюдает за посетителями сквозь холодный свет мониторов и камер. 
И вот наконец у нее появляется план.
Черная многорукая тень скользит вниз, кувыркается, пролетая сквозь спираль лестницы, казалось бы абсолютно бесконечной, уходящей куда-то в космос, зависает и затем стремительно спешит к зеркалу. Она не помнит, как зовут того придурка с вечно дурацкой рожей, но вот зелья он делает отменные. Хорошие зелья, чтобы поменяться местами, перевернуть все с ног на голову. Однажды Ева уже украла у него целую кучу склянок, а потом неделю наблюдала, как он орет на всех своих товарищей, пытаясь вычислить, кто это сделал. Но сейчас ей нужно только одно, зеленое, с переливами как у надкрыльев златки. Стекло колбы приятно холодит через перчатки ладонь, зелье исчезает вместе с Евой в ее мире. Еще пару пролетов вниз, коридор и очередная лаборатория. Кого же выбрать? Кислотных жаб или огненных феньков? Пусть будут феньки, их сложнее поймать и шум от их поимки стоит на всех этажах башни.
Дело сделано.
Монстр замирает и прислушивается. Сквозь бормотание задержавшихся ученых она отыскивает нужные интонации и спешит туда. Прильнув к тонкой кромке, отделяющей пространства, Аве ловит каждое слово. Ему не терпится. Аж в ушах звенит. И с каждой секундой ожидания все сильнее и сильнее. Ждала Ева чего угодно. Когда Тень окончательно разозлит Керу, и она выдворит таки его из башни. Когда Тень уговорит ученую выпить с ним за мир во всем мире. Когда ученых наконец привлечет запах гари этажами выше. Любого предлога, любого удачного случая. Аве то сворачивается клубком, то мечется из угла в угол, то скользит множеством рук по тонкой границе, прощупывая пробивающееся тепло материального мира.
И вот наконец-то!
Кера легко разворачивается и уходит, даря Еве пару минут на действия. Руки монстра тянутся в реальность, становясь там всего лишь двумя человеческими, и хватают бутылку из-под вина, что закатилась под тканевый диван. Тень возится со своим вингом. Доказывает ему что-то на пьяном языке. Беззаботный начальник Стражи. Когда еще можно увидеть такое чудо? Ева давно словно зажатая пружина. Как охотник с горящими глазами, давно выслеживающий свою добычу и уже ощущающий металлический привкус крови на своем языке.  Вот мужчина садиться, придвигая поближе хорошо приготовленный стейк. Ева делает шаг вперед, проходя сквозь границу, делает замах и со всей дури лупит господина Мрачного Начальника по затылку бутылкой вина.

Отредактировано Ева Аве (2018-03-16 17:58:46)

В общем и целом, выговор Лиаму длился недолго – сухая констатация фактов, совмещённая с перетаскиванием фенеков, напоминание о пропуске курса безопасности и упущенных детенышам ложного дракона и добивающий удар о вопросе перевода Мэй в другую команду. Нельзя отвлекаться на рабочем месте, детки, для отвлечений и развлечений есть специальное место, откуда никакие животные не сбегут и где не устроится никакой пожар.
- Лиам не виноват, - попыталась было вступиться Мэй с привычно недовольным лицом и Кера тяжело вздохнула. Это все очень мило, они оба милые, но милота сама по себе не уберёт лужи воды в помещении и не покинет дежурство раньше времени. Лиам это понимал, Ян понимал, но Мэй была новенькой и не до конца понимала ситуацию.
- Я ценю своих сотрудников, и все это знают. – О’Брайан резким движением руки разрубила воздух и прервала фэйри на полуслове. Та обиженно сверкнула желтыми глазами и попыталась было возразить, но умный Лиам вовремя пихнул ее локтем. – Я также понимаю, что вы оба ещё юны и нетерпеливы, я сама была такой, но есть правила – личная жизнь не должна влиять на жизнь профессиональную. На данный момент она мешает всему отделу и беспокоит животных. – Ученая встряхнула промокшими рукавами и поморщилась. На ветровке виднелись подпалины и прилипшие на ткань золотисто-желтые шерстинки фенеков, от волос и одежды несло дымом, а в ботинках хлюпало. Ничего страшного, в башне подобные происшествия случаются чуть ли не каждый день, но черт возьми, ей ещё в таком виде возвращаться и вести деловые переговоры! Ей, в конце концов, просто неприятно находиться в таком виде! – Лиам, ты остаёшься убирать все… - Кера красноречиво обвела широким жестом помещение, - это. Мэй, ты остаёшься с Лиамом.
Ничего так не сближает, как совместное вытирание полов и ругань начальницы, которая оставила парочку несчастных магзоологов убирать беспорядок за фенеками, которых, конечно же, выпустили не они и оставлять их О’Брайан тоже не имела право, они ведь не виноваты!
Ох, Мэй. Тебе ещё предстоит влиться в жизнь башни, это не происходит сразу, но поверь – вредная начальница тебе добро делает, оставляя убирать воду вместе с Лиамом вместо отправки домой. Потом ещё спасибо скажешь.
- Ян, - обернулась к сотруднику ученая, - Ты можешь быть свободен, спасибо за помощь.
Тот с хмыканьем кивнул в сторону молчаливого стажера, который так и продолжал сидеть и смотреть в одну точку.
- Я отведу пацана домой по дороге. Обычно он не такой молчаливый и много болтает, но тут его перекосило.
- Меня бы саму перекосило от такого количества животных вне клетки и такого беспорядка, - проворчала Кера и потёрла виски. У неё начиналась мигрень – ожидаемо после событий последних дней и отсутствия нормального сна и питания. – Да что там, меня уже перекосило, Ян, посмотри на меня!
И разумеется, учёный ничего не сказал, только снова захмыкал. Можно подумать, будто она его за подтверждение собственных слов выкинет его в окно. Нет, конечно – помечтает об этом, но не выкинет, потому что если бы О’Брайан выкидывала в окно всех, кто ей говорит что-то неприятное, то в Сказке бы не осталось ни одной живой души, потому что во снах неприятное существа говорят чаще, чем в реальности. И сны она никогда не забывает.
Иногда Кере казалось, что ее мир реальнее именно во снах, но она ни за что бы не променяла живых и вредных существ в башне на спокойные туманы До Блаттаг. Она направилась было обратно к порталу, но Ян осторожно перехватил ее за руку. Женщина обернулась и вопросительно посмотрела на него.
- Что у нас в башне делает начальник стражи? – тихо спросил Ян так, чтобы его не услышали ни Лиам, ни Мэй, ни тихий стажёр. – Я видел его на лестнице. У нас проблемы?
- Скорее у меня. – Женщина красноречиво закатила глаза. Блестящая маскировка, просто блестящая! Нацепить очки и распугивать ее сотрудников своими завываниями, браво, браво, ещё разок! – Он пришёл заключить мирный договор между гильдиями.
Брови Яна поползли вверх. Он был в гильдии дольше Керы, его карьера учёного исчислялась десятилетиями, и никогда ещё он не выглядел более удивлённым.
- Пьяный? Вечером? Мирный договор?
- Если ты думаешь, что я не охренела от этого, то ошибаешься. Но пока он тепленький, я могу заключить договор на своих условиях и не собираюсь упускать такую возможность. – О’Брайан широко улыбнулась и снова похлопала собеседника по плечу. – Все в порядке, Ян. У меня все под контролем.
Портал вспыхнул голубым, перемещая женщину на тридцать шестой этаж.

[icon]https://i.imgur.com/ODUHuEt.png[/icon][status]в вытрезвитель[/status]

Ее план удался. Секундное промедление –и ничего бы этого не было. Две фигуры неумолимо падали вниз, тревожа мир отражений своим присутствием, разрывая хрупкие связи и перемешивая одно с другим. Холод обволакивал разрастающееся тело. Руки потянулись к единственному источнику тепла в этом мире – фигуре человека, что увяз в лабиринтах отражений зазеркалья, как в липкой паутине. Полупрозрачные стены, мебель, острые грани ступеней и еле различимые решетки перил проходят сквозь тело. Единственным существом, что обладал способностью ориентироваться в этом бездушном мертвом мире был Аве. И его губы ухмылялись кривыми улыбками на ужасающе неправильных перекошенных лицах. Он ухватил начальника гильдии стражи за одежды, потянул вниз, унося прочь в скопление гнетущего холода и незнакомых отражений.
Этот мир всегда готов поглотить живое тепло.
Отпустив жертву, Аве устремился прочь, исчезая в глубокой темноте. Монстру не составило труда безошибочно найти обратный путь. Возле зеркала он затормозил, извлекая ловкими пальцами припрятанный пузырек с зельем. Жидкость оказалась горькой на вкус, но кому это важно, если она сделает свое дело?
Босая нога ступила на пол опустевшей комнаты.
Черт. Черт. Черт!
Неприлично заявляться в человеческое общество без одежды и светить своей… первозданной наготой. Этого Ева не учла. Но времени было катастрофически мало, чтобы бодаться с мрачным начальником за его окровавленную рубаху и штаны, точно они были последними в мире. Оглядев себя с ног до головы в зеркале, Тень присвистнул, хищно ухмыльнулся и показал своему отражению язык. Находиться в мужском теле было непривычно приятно. Комедиантка сжала кулаки и напрягла мышцы. Чужие руки определённо сильнее ее собственных.
-Клейт минд,-нехотя произнесла Ева мужским голосом. Кто-то невидимый нацепил на тело Тени странные пиратские штаны, старомодную рубаху с головокружительными оборками и даже повязал разлапистый шейный платок. Все это выглядело глупо и несуразно, словно начальник Стражи сбежал из театра, но лучше, чем встречать ученую в неглиже.  Они ведь всего-то мирный договор решили подписать и ничего больше!
Кроме отсутствия одежды оставалась еще одна проблема. Зеркало. Растекшаяся магия большим блестящим пятном сверкала на полу. Перемахнув через диван, Ева схватила табурет с кованными ногами и со всей своей новой силы лупанула по зеркалу. То раскрошилось, наполняя комнату громким треском ломающегося стекла и разлетающимися по углам осколками. Ева не долго думала, прежде чем в зеркало за диваном полетела сначала бутылка валденского красного, а потом все тот же табурет обрушил стекло вниз. Весь пол был усеян битым стеклом. Осколки были в волосах, в складках одежды, на диване, даже, кажется, в еде. Но стейк уж точно не интересовал Еву, она давно предпочитала другую пищу.
В комнате пахло спиртным.
Пахло кровью. На руках и лице появились алые полосы и капли – случайные осколки задели кожу. Опустив наконец табурет, Тень, с чувством выполненного долга присел, машинально закинув одну ногу на другую. На секунду замерев и задумавшись, Ева поменяла положение тела. Ни один мужик не сидит на табурете так же элегантно, как она. Тем более начальник Стражи.
Шейный платок оказался как нельзя кстати, чтобы вытереть кровь и занять себя, дожидаясь, когда же Кера справится с внезапно сбежавшими магическими лисицами и проворонившими их сотрудниками.

Ждать возвращение Керы пришлось недолго. Даже ощущая запах ее гнева, Ева больше радовалась не этому приятному и сносящему голову чувству, а перекошенному от внутренних эмоций лицу ученой. Люди такие забавные, когда злятся. Они должны злиться почаще. Друг на друга, на соседей, мешающих спать, на торговцев, завышающих цены, на жен и детей за непослушание. Монстр был не против, если бы злились на него, и чем ярче, тем лучше.
Отвечать на вопросы Керы ему не хотелось. На случай выяснения отношений у Евы был заготовлен монолог, но чёрт возьми – именно в этот момент она в теле начальника гильдии Стражей, да чхать ей на разбитое зеркало! Какого хрена эта мелкая рыжая девка вообще так дерзко с ним разговаривает? Сейчас она больше всего похожа на базарную бабку, чем на начальника ученых. Нет, Керриан, если ты надеешься, что Тень будет стоять и блеять оправдания, или, не дай Воля, извинения, нелепо улыбаясь и переминаясь с ноги на ногу, как молодой щенок, то ты ошибаешься. Возможно, начальник Стражи и был несколько неловок в общении с тобой первые минуты, когда посмел в пьяном состоянии пробраться в башню, весело оповещая о своем прибытии перестуком бутылок вина, но обстоятельства изменились, ты уж прости.
Тень стойко отбился от первых подушек, полетевших в него. Но когда она подошла к нему ближе, поудобнее перехватив аксессуар для битья повелителя ужаса, Ева поднялась на ноги. Нет, терпеть это развлечение О’Брайан в стиле шутовских разборок на деревенских ярмарках Аве не готова. Пропустив первый удар и закрыв голову руками, монстр попытался выхватить подушку, но ей не удалось, а сама женщина быстро закончила, видимо, растеряв запал.
-Успокойся,-глухо прорычал Тень.
-Будь так добра,-раздражённо, но тем не менее сделав голос более спокойным, добавил он, проходясь по растрепанным волосам пятерней. Прическа лучше не стала.
Мыском сапога Тень отбросил от себя упавшую на пол подушку. Не хватало, чтобы эта рыжая истеричка продолжила свои детские забавы. Они только отнимают время. Это раздражает.
-Просто посчитай все убытки и вышли счет, либо мне, либо сразу казначею. Сойдет в качестве извинения?- нужно было показать, что мрачный начальник все еще желает продолжения общения. В отличие от О’Брайан. Она явно собралась выпроводить Тень восвояси, но это не входило в планы Евы. Отсалютовав ей отрезвляющим зельем, монстр сделал глоток из бутылочки, но не больше. Им обоим должно было стать лучше.
-Подожди, Кера,-Тень схватил женщину за руку. У повелителей ужаса есть особая аура, которой у монстра никогда не было. Зато у этого тела есть физическая сила, осталось лишь на мгновение покрепче сжать тонкое женское запястье. У Евы, как у монстра, питающегося чувствами, есть «любимые блюда», но иногда стоит забыть о том, что гнев, злоба и раздражение – лучшее, что могут испытывать люди, самое сытное и способное заглушить жажду. Кера находится в своей башне, в не самой удачной компании, но все же – рядом со своим знакомым человеком, поэтому ей не очень-то и страшно. Нужно забрать чувство защищенности и спокойствия. Тревога должна поселиться в ее душе после такой внезапной смены настроения начальника Стражи. 
-Ты должна знать, что весь этот балаган я устроил по одной просто причине – мне нужно было добиться нашего сотрудничества. Увы, некоторые обстоятельства мне помешали. Но…- мужчина ослабил хватку, но не отпустил ее руки. Ева сделала шаг вперед. Хрупкое стекло угрожающе хрустнуло под подошвой сапога.
-Но сегодня я не намерен уходить с «пустыми руками». Мне нужна информация о твоем новом проекте «Перемещение». Откуда знаю – не спрашивай, ты же умная, сама понимаешь. Как и то, что меня достала ваша гильдия, занимающаяся разработками у меня под носом и все время старающаяся держать это в тайне. Я сыт этим по горло. Будет лучше, если я получу информацию из первых рук,- голос мужчины был пронизан холодными нотками, но его речь была спокойной словно он всеми силами сдерживал себя. Сдерживал себя, чтобы ненароком не сжать до сильной боли запястье ученой.

Как же раздражала эта О’Брайан. До скрежета зубов. До желания хорошенечко приложить ее миленькое, но перекошенное гневом, личико к грубой стене, чтоб раздался хруст, вскрик и струйка крови окрасила нос, губы и подбородок алой дорожкой. Неужели Тень хотел заключить мирное соглашение с этой неадекватной злобной рыжей…мышью? С высоты своего роста Еве было занятно наблюдать, как Кера клацала зубами, вновь и вновь стараясь зацепить Тень своими словами, вгрызться мертвой хваткой в его терпение. Жаль, что перед ней был не тот, с кем она вела милые беседы всего полчаса назад.
Кера играла с терпением монстра, а он не отличался излишней стойкостью.
Она теперь мало напоминала Еве мышь – они хотя бы милые животные.  Больше всего Кера походила на маленькую злобную собачонку, лающую до хрипоты и срывающегося голоса. Ева сжала запястье Керы еще сильнее, притягивая женщину к себе, но даже и не собираясь отвечать на ее словесные выпады. Любое слово, сказанное поперек ее, вызвал бы новую волну обвинений и ядовитого шипения, и усмирять этот поток брани Аве не намерена. Она вообще не была способна кого-то успокоить словами. Но вот…
Ева отпустила ученую, как она и просила, но лишь затем, чтобы в следующий момент ударить ее кулаком. С замаха. Резко и вероломно. Ничем не выдав своих намерений. Эффект получился отменный. Костяшки пальцев приятно засаднили. Монстр криво ухмыльнулся и подошел к упавшей ничком женщине.
«Ну что, заткнулась?»-так и читалось в его взгляде.
-Если ты не можешь сказать - значит ты просто бесполезна. Или неадекватна. Как и вся твоя гильдия надутых идиотов,-усмешка стерлась с лица и физиономия Тени приобрела стандартный мрачный взгляд.
-Ваши тайны – это глобальная проблема всего города, как раковая опухоль, но с вашим-то раздутым самомнением до вас не достучаться.
Сделав паузу, возникшую в приятной и такой пустой тишине, ласкающей слух, Ева наклонилась над О’Брайан, ухватив ту за растрепавшийся пучок огненных волос. Потянув на себя, она запрокинула ей голову, сощурившись любуясь проделанной работой.  Там, куда пришелся удар, расплывалось красное пятно. И если судить по ощущениям, то удар получился не со всей силы. На секунду Еве захотелось проверить, что же будет, если приложить больше сил, замахнуться лучше да ударить поточнее. Но она осадила себя, ведь вряд ли тот, настоящий Тень, стал бы бить лежачую женщину. Вряд ли он вообще ее стал бить, вновь и вновь слушая очередной поток нелестных грубых слов, несомненно раздражающих, но видимо внутреннее терпение начальника Стражи было гранитным. Какой же он все-таки глупец! 
Нет, Ева никогда не старалась причинить кому-то физическую боль, просто так, чтобы развлечься и насладиться чужой хрупкостью. У всего должна была быть конечная цель, нечто большее, чем пару капель крови, пару глотков страха, гнева или ощущения беспомощности.
-А третьего раза и не надо. Мне тут делать больше нечего,-Тень грубо надавил на затылок Керы, пытаясь приложить ее лицом в пол, и резко отпустил. Брезгливо отряхнув руку от приставучих выдранных рыжих волос, Ева спешно покинула помещение, а затем и саму башню.
Здесь ей действительно делать было нечего. У нее внешность Главы гильдии Стражей, и только круглый идиот решил бы закончить все веселье немного разукрасив лицо Керы О’Брайан.

Отредактировано Ева Аве (2018-05-15 03:36:43)

Вряд ли можно было причинить ещё большую боль, но мрачный мудак это сделал. И речь была даже не о немеющей руке, которую Кера все ещё пыталась высвободить. Десять лет. Десять лет вопреки предначертанному Ягой Пути убеждаться, что не все потеряно, что война должна быть остановлена, десять лет держать в своих руках подобие мира между гильдиями, пройти через картонное проклятие, пространственно-временное путешествие и грандиозную попойку в трюме корабля – и все это было ложью. Все ради информации о проекте. Тварь. Она ведь верила. Она была уверена в стабильности. Она была готова рискнуть жизнью ради хрупкого мира.
Если бы глава стражи не отпустил руку, учёная немедленно бы усыпила его и с проклятиями приказала выкинуть прочь из башни. Но Тень отпустил – и в следующее мгновение в лицо О’Брайан прилетел сильнейший удар, заставивший потерять равновесие и упасть на пол, на покрытый битым стеклом пол. Колени и ладони обожгло болью – кажется, осколки врезались в них. Мир вокруг кружился, в глазах плыли очертания комнаты и медленно тускнело освещение. Как сквозь вату, женщина услышала обрывки речи и ощутила хватку в своих волосах, но упирающиеся ладонями в стекло руки не слушались. Она неловко дернула головой в сторону, пытаясь вырваться, но и этого не нужно было делать – ее тут же приложили лицом об пол, усыпанный стеклянной крошкой.
Боги, только и успела подумать Кера, только не лицо. У меня останутся шрамы. Так больно.
Учёная тихо всхлипнула и закрыла глаза, позволяя себе провалиться в глубокий обморок.

***

До Блаттаг встречает ветром и вечно падающими из ниоткуда осенними листьями. Перешёптывания далеких голосов, стелящийся под ногами густой туман, в котором не видно босых ступней, далекая гора с заснеженной шапкой и берег озера с водой настолько спокойной, что поверхность кажется зеркальной. Кера лениво потягивается и почему-то даже не удивляется стоящему перед ней наставнику. Второй раз за последние сутки, первый после семнадцати лет забвения в этой реальности.
- Ты не изменил мой Путь, - задумчиво сообщает ему женщина и вытягивает руку в сторону, указывая на призраки недавних воспоминаний. – Ты лишь отсрочил неизбежное. Она была права.
Она резко сжимает кулак, и воспоминания исчезают в нем. Хрустят, как сухая бумага в огне, и чудо, что ладонь не вспыхивает. Аллен отрицательно качает головой и улыбается уголком рта.
- Я никогда не менял твой Путь. Я дал тебе шанс выбрать повороты самой, и ты сама пришла на свой Путь. Возвращайся.
Кера молчит. Она ловит пальцами ветер, сплетает из него невидимые косы и обматывает вокруг запястий. На левой отчетливо проступает синяк и пара порезов, которые учёная демонстрирует наставнику. Тот в ответ стоит все так же неподвижно.
- Зачем ты пришёл и что тебе надо? Раньше не приходил.
- Ты раньше не пускала. – Аллен ехидно улыбается уголком рта и разводит руки в стороны. В До Блаттаг он смотрится лучше, чем в реальном мире, белый плотный дух с запутавшимися листьями в длинных волосах. – А сейчас закричала. Тебе помочь уйти?
О’Брайан отводит взгляд и смотрит на зеркальную гладь воды. Гильотины на берегу нет, зато в пальцах наставниках сверкает лезвие. Возвращаться надо, он прав. Никто в башне не знает о произошедшем и у неё нет роскоши прятаться во снах, пока учёные под ударом.
- Да. – Кера отбрасывает волосы назад и подставляет шею. – Давай. Быстро, как на горе.
Будь ее воля, она бы сидела у воды до тех пор, пока тело не заживёт. Увы, времени на это уйдёт много и к тому времени, пока тело излечится, может произойти многое – плохое, хорошее, неважно. Женщина держит руку на пульсе событий всегда.
- Раскрой глаза, прежде чем думать, - говорит Аллен и легко вонзает острие ножа в шею. Она умирает быстро и с ощущением холода во всем теле.
Как на горе.

***

Лицо болело. Руки тоже. Кера открыла глаза и со стоном потянулась рукой к голове, тут же зашипев от боли при прикосновении. Очертания предметов вокруг расплывались, но когда они вновь собрались воедино, учёная с криком дёрнулась прочь, отползая подальше.
Она все помнила, к сожалению. Аллен сказал раскрыть глаза прежде, чем думать, но в глазах качался мир и все никак не хотел замирать.
- Ты зря вернулся, - практически зашипела О’Брайан, прижимаясь спиной к стене и пытаясь подняться. Проклятое тело не слушалось, и ее замутило. Значит, без помощи снова не обойтись. – Ты все равно ничего не узнаешь.
Огромные пауки появились из ниоткуда. Покрытые густой чёрной шерстью, неприятно цокающие педипальпами по паркету зала и шевелящие хелицерами со вполне определенными намерениями – смертельными намерениями. Кера поморщилась и снова приложила руку к больной голове. Не убивать, обездвижить, у пауков есть эта их паутина.
И все равно что-то не складывается. Ни возвращение, ни очередная смена одежды со светлого на тёмный. Как же хотелось поверить в иллюзию, в злобного двойника, в галлюцинацию, да вот только при всём желании невозможно забыть неожиданный удар. Почему бы и не вывернуть дело так, чтобы в конце не оказаться благородным спасителем и попробовать вытащить информацию о проекте другим путем?

Пауки помогли. Они оплетали паутиной, клацали хелицерами и, если честно, слегка пугали саму Керу ощущением едва сдерживаемой агрессии. Дар Паука все ещё не поддавался полностью, вырывался из-под контроля, но больше противопоставить учёной было нечего. У неё кружилась и болела голова, что она вообще может сейчас? Нет, что может быть ещё хуже?
Оказывается, может.
Услышав про комедиантку, О’Брайан заледенела от ужаса. Если это правда, то ей конец. Все комедианты связаны между собой, знает один – знают все. Знает Яга. Знает о том, что вопреки заверениям о выжидании нужного момента и поисках слабого места, непослушная глава ученых соглашается обсудить условия мирного договора со стражами. Что еще там было? Ах да, отличия. Кера знала только один способ принять вид другого человека, не считая оборотничества, и этот способ находился на нижних этажах башни в хранилище особо опасных материалов, ключи от которого находились всего у троих. Она сама, Карл и Ян. Маска продавалась по записи, списки покупателей составлялись с осторожностью и сами покупатели тщательно  проверялись, так какого черта, кто и каким образом мог проникнуть в хранилище?
Нет. Все это ложь, проще всего обвинить комедиантов, им все равно никто не поверит – но ведь и Абьорн приходил из зеркал. Очень редко, когда его не ждали и когда рядом не было никого. Выплывал из стеклянной поверхности, просил что-нибудь в счёт старого долга и исчезал. Кера всегда думала, что он нашёл способ связать два зеркала и использует их как порталы, но то, другое зеркало, стояло в кабинете, а комедиантка должна была появиться после ухода учёной. Как удобно совпали тревога в отделе магзоологии и появление ещё одного действующего лица. Как удобно обьяснить все зазеркальным пространством.
Аллен, ты говорил раскрыть глаза перед тем, как думать, но черт бы побрал тебя с твоими загадками. Она уже раскрыла их, когда очнулась, и не собирается их закрывать до тех пор, пока не исчезнет опасность. А опасность сейчас женщина чувствовала отовсюду – от зеркал, от обездвиженного начальника стражи, от выходящих из-под контроля голодных пауков, подозрений и темноты за окнами, от причудившегося в голове мелодичного женского голоса.
Боги, она слишком сильно стукнулась головой. Ее слишком сильно стукнули головой.
- Да что ты говоришь, – отмерла учёная, вытаскивая на ощупь осколок на внутренней стороне ладони, - комедиантка! Если ты тот, за кого себя выдаёшь, почему ты ее не поймал сразу же? Почему допустил все это? Как одна комедиантка могла отправить тебя в зазеркальное пространство и как ты оттуда так быстро выбрался? – Пальцы соскальзывали со стекла. О’Брайан сама не заметила, как сорвалась на крик. – Если ты знаешь, что сейчас по городу разгуливает твоя копия, то какого черта ты вернулся, а не побежал догонять? Откуда уверенность в том, что это не она прикидывается мной? Зачем тебе нужно медицинское крыло? Как, Бройе тебя разорви, поверить человеку, который только что мне руку выворачивал и лицом об стекло бил?!
Кера замолчала и с тихим стоном схватилась за голову, которую от висков прошила вспышка боли. Объяснения звучали слишком правдоподобно, чтобы не поверить, но разум подкидывал все новые и новые варианты обмана. Тот, другой, не доказывал, что он настоящий. Что мешало после провального допроса выйти, переодеться и снова прикинуться старым знакомым Тенью, влив пару фактов как доказательства своей невиновности? Не силой попытается выпытать информацию, а хитростью. Что, если та старая дрянь успела повлиять на сознание и все это время управляла своей очередной марионеткой? Вложила идею абсолютной преданности и дёргает за ниточки в своём разноцветном фургоне и смеётся над происходящим. Ей бы понравились сорвавшиеся пауки, что беспорядочно кружили вокруг добычи и изредка били тяжёлыми острыми лапами, Яга сама была той ещё паучихой. Сплела сети, раскинула их повсюду и спряталась в укромном месте, пока ее жертвы бьются в паутине и выбиваются из сил в бесплодных попытках выбраться. А потом они сдаются и вот тогда-то появляется старая падальщица, подползает ближе и сладким голосом обещает свободу, если запутавшаяся мошка будет послушной.
Странная ассоциация, учитывая нынешние обстоятельства. Чем сейчас сама О’Брайан отличается от Яги с этими пауками и выжиданием в углу? Разве что более комфортными условиями выжидания и менее значимыми марионетками.
Раскрыть глаза, прежде чем думать. Не думать до того, как глаза раскроются. Потрясающей точности совет для той, кто обе жизни жил холодным рассудком, спасибо мертвому наставнику за его своевременное появление и расплывчатые указания. Впрочем, про слепую веру даже он ничего не говорил.
- Подойди ко мне и посмотри мне в глаза. – Кера отняла руку от головы и махнула ей. Повинуясь движению, пауки недовольно заворчали, но перекусили паутину и отползли к учёной, окружив ее. Дольше удерживать их она не сможет. – Назови имя сестры и поклянись им, что это был не ты.
Даже у самых конченых злодеев есть то, что они считают священным для себя. Учёная била наверняка, намеренно искажая вопрос – если это копия, то правильного ответа она не услышит и пауки сделают свою работу. Если это настоящий начальник стражи, то солгать, глядя ей в глаза, у него не получится. О’Брайан хватило одного мимолетного визита в чужой сон, чтобы понять это.

Хорошо. Вдох-выдох, досчитать до пяти и отпустить пауков. Они зашевелили лапами и поползли через окно – то ли совершать массовое самоубийство, то ли возвращаться обратно в то место, откуда их выдернул дар Паука.
Скатертью дорога. Ученой никогда не нравились мохнатые, чёрные и членистоногие.
- «Физического», значит? Ну да, психический вред, нанесённый мне твоей одеждой на протяжении стольких лет, уже ничего не излечит. – Кера позволила себе медленно закрыть глаза и откинуться на стену, приятно охлаждающую пульсирующую от боли голову. Значит, не врет, но привычную издевку пришлось буквально выталкивать из себя. Как бы ни было ей сейчас отвратительно просто смотреть на начальника стражи и как бы ей ни хотелось разложить его сознание на части, чтобы окончательно убедиться, что он не врет, им ещё предстояло работать вместе. Вот только ответа на вопрос про комедиантов не последует. – Хорошо. Предположим, что я верю.
Не целиком. Разум верил, но не возникшая после удара паранойя. Словно на десять лет помолодела и вновь села в зеленое кресло первый раз, вот только тогда дело обошлось без битых стекол и разбитого лица. Разбитое лицо было ещё раньше, на Маковом поле семнадцать лет назад, и у неё до сих пор не исчез шрам на лице. О’Брайан нервно дернулась и зашарила руками вокруг себя. Да, вот этот большой осколок подойдёт, но боги, боги, она не хочет новые шрамы на лице.
Спокойно, старушка. Открытые глаза помогли увидеть сквозь подмену и собственные страхи, теперь их можно закрыть и, не отвлекаясь на ненужные раздражители, думать. Лучше о вопросах, если она сейчас будет думать о причинах появления комедиантов именно этим вечером и о том, как долго они знают, что где находится, то сойдёт с ума. Ничего не пропадало в размерах, требующих отчета, срывов испытаний и взломов тоже не было, и судя по вопросу мрачного мудака – нет, комедиантки, - никаких тайн за стены башни не уходило. Наблюдение с принятием мер в случае неудобного сценария?
Нет, не о том она сейчас думает. Вопрос был про медпункт и состояние ног, идиотский вопрос. Как будто если бы она могла нормально стоять и  передвигаться, то сидела бы у стены в окружении пауком. Нет, она бы первым делом включила сигнализацию и попыталась бы вцепиться в лицо, чтобы дождаться помощи извне в безопасности.
- Разумеется, могу, - холодно отозвалась учёная, все-таки пытаясь встать на ноги. Подняться, придерживаясь на ощупь за стену, удалось, но не более – пространство вокруг качалось, как корабль Фоа во время шторма. Глаза пришлось открыть, и свет больно резанул по ним. – Вот сейчас постою немного, подожду, пока в глазах двоиться перестанет и станцевать смогу. И чтобы ты знал, у нас в башне давно уже не один медпункт, а пять, занимают целые этажи и называются отделами скорой реабилитации. – Почему в башне высотой более чем в сорок этажей раньше был всего один и вечно переполненный медпункт, Кера не знала, но в первый же год закопалась в статистику опасных для жизни происшествий и отделов, в которых они происходили, и распорядилась приспособить прилегающие этажи под проблемные отделы. Магзоологи, родные чаровники, артефактологи, исследователи порталов и, как ни странно, топографы – все они теперь существовали рядом с большими белыми помещениями. Теми самыми, в которые О’Брайан категорически не хотела отправляться даже сейчас. Самые тяжело раненые учёные, конечно, отправлялись в Латт Свадже, но перебинтоваться и идти обратно было обычной практикой. – Самый ближайший двумя этажами ниже. Я уверена, что твоя комедиантка прячется не там.
Карты, лечебные карты, вот где выход. Надо добраться до своей лаборатории, и тогда можно будет избавиться от плывущего вокруг пространства и порезов – ах, да. Стекло тоже врастёт в кожу. Проклятая зеркальная тварь.

Ученая передвигалась, как во сне – нет, не во сне, там она могла летать и бегать со скоростью звука, - как в беспамятстве, но все же передвигалась, и это было удивительно. Лучше, чем терпеть прикосновения и сдерживать отвращение из-за собственной беспомощности.
Вытащить стекло. Пальцы сжали прохладную поверхность рычагов, дернули несколько раз, отпустили. Вспыхнули четыре голубых огня и восемь желтых… нет, два голубых и четыре желтых, просто очень смазанных.
Вынуть стекло и отправиться на четырнадцатый, где ровными рядами стоят запертые шкафы с прототипами, и в третьем прячутся нужные – а действительно, кто оставил эти карты? Финн, больше некому. Сердобольный и постоянно неудачливый Финн, которому сто раз говорили не выносить карты за пределы хранилища и который раз за разом вёлся на жалобные глаза других ученых, поранивших пальчик.
- Что ты несёшь?..
Слишком много слов, которые не имели сейчас смысла и бились о стенки черепной коробки, как горстка железных шариков-противовесов. Разве не должны они сейчас обсуждать возможные цели путешествия двойника из зеркала? И что насчёт того упомянутого зазеркального пространства, кто ещё оттуда может вылезти и где? В башне много зеркальных поверхностей, половина из них важна для исследований и избавиться от них значит остановиться в развитии на несколько лет… боги, да при чем тут рогатая мымра и что за гадость эти капли.
Как будто дохлую кошку облизала. Кера поморщилась и моргнула пару раз, прежде чем сесть. Белый цвет и запах лекарств резче, чем кулак комедиантки – бесполезная трата лекарств, сколько ещё их тратить, она не слышит – и ученая чуть снова не запаниковала. От услышанного «придётся зашивать» лучше не стало – иголки, уколы иголок, холод внутри кожи. О’Брайан быстро ощупала свои руки, почти физически ощущая холод металла внутри сосудов. Не тот мир, не то время. Ещё раз – избавиться от стекла, добраться до лаборатории, избавиться от головной боли и воспоминаний, добраться до кабинета и разослать оповещения всем, кто должен знать о вторжении в башню.
- Стой. Нет. Не надо! – Кера загородилась руками от перспективы попасть в больницу, там ещё хуже, чем здесь. – Не надо в Латт Свадже, не надо иголок, просто выдерни стекло, там должны быть тени в порезах, просто выдерни, я потерплю, у меня есть карты в лаборатории, не надо в больницу!
Места лечения – чудесная, замечательная идея, спасают жизни и восстанавливают здоровье нуждающимся, руководитель этого дома милосердия и вовсе эталон гуманности и самоотверженности, но все это прекрасно на расстоянии. Держите подальше от главы ученых своё милосердие и гуманизм вместе с иголками, она предпочтёт рискнуть лишний раз, нежели оказаться снова запертой в пустом и белом пространстве.
Аллен бы сказал, что она ведёт себя как ребёнок. Он так и сказал, когда Кера пришла в себя и первым делом снесла тумбочку – ты ведёшь себя как ребёнок, вернись в кровать и не порти мою работу. Он тоже подсовывал ей горькую гадость, хоть и не такую горькую, как эта. Фу. Ученая медленно опустила руки. Слов было все ещё слишком много, белые стены все ещё давили, но вместе они совершенно не сочетались, белые стены должны быть холодны и молчаливы. В
- Я не пойду в больницу, - чуть помолчав, отрезала О’Брайан уже спокойнее и тише. – Делай, что должен, только быстрее. Не имею понятия, зачем тебе моя помощь, но если это ускорит процесс, то слушаю. И не думай, что в подобных условиях я закрою глаза.
Отличная затея, надо будет потом записать результаты. Ужасноповелительный пьяница изображает из себя врача и просит ушибленную головой в буквальном смысле ученую – как он там выразился? – ассистировать ему. О нет, ничего особенного, просто сейчас вместо стекла выдернут волосы или рот вместо порезов зашьют, знает она эти пьяные стражеские мечты. А сама Кера, наверное, иголки подавать будет, чтобы их было удобнее втыкать в лицо. Простая в обращении и быстрая лечебная магия? Зачем, если есть возможность поиздеваться.
- Спорим, что в глубине души ты был бы не против оказаться на месте двойника? – не удержалась О’Брайан, нервозно наблюдая за приближением пинцета и вжимая голову в плечи. Пальцы сжали край кушетки до побелевших костяшек, и сама она цеплялась за мелочи, лишь бы отложить неотвратимое. Рука бьющая, рука врачующая, вы только посмотрите на эту трагикомедию! Право слово, не придумать шутки чернее.