Во-первых, что бы там ни говорили сотрудники про свою главу, работать по ночам она не любила – в основном из-за отсутствия возможности послать Филина за едой. Во-вторых, чтобы там ни происходило днем в отделах гильдии, на ночь оставались только такие же упертые исследователи, как и сама О’Брайан, так что здание никогда не пустовало. И как же забыть про отдел работы с волшебными существами, в котором уровень шума зашкаливал даже по меркам ученым что днем, что ночью.
Но исследование о происхождении эссенций и использовании их на бытовом уровне себя не напишет, так что женщина в последнее время оставалась в своем кабинете ночью и скрупулезно документировала результаты. Так было проще и лучше – никто не отвлекал и не рапортовал об отдаче солнечного заклинания или впавшем в депрессию василиске. 
Словом, Кера положила голову на скрещенные руки буквально на пару минут, а проснулась уже картонной и очень недовольной из-за панических криков у двери своего кабинета. Ах, неужели что-то случилось в их уютном и слегка безумном мирке! Ну разумеется, случилось, что за глупый вопрос. В гильдии каждый день что-то случается, и отсутствие происшествий воспринималось скорее как отсутствие результатов, а значит, кто-то работает с недостаточным энтузиазмом. Сломанное мышление, говорите, как так можно жить? Нет, не сломанное, а альтернативное, жить спокойно, не лезьте в нашу гильдию со своим чертовски ценным мнением, кто впустил посторонних в здание?
- Да какого черта… - сонно пробормотала ученая и подняла голову со столешницы. Вместо собственных, испачканных в чернилах рук он увидела картон – плотный и все в тех же чернилах. Кера рефлекторно потянулась протереть глаза, решив, что это ей со сна привиделось, но картон повторил движение рук и потер глаза – тоже картонные на ощупь.
Сонливость улетучилась моментально. Кера встала с места так резко, что стул с грохотом упал позади нее, и поспешила к двери. За ней обнаружились почти все оставшиеся в здании на ночь ученые – нервные, переругивающиеся, отчаянно жестикулирующие и безмолвно стоящие позади коллег. Разные ученые, в общем. Объединяло их одно – все они были картонные.
О’Брайан глубоко вдохнула. Обвела взглядом всех, кого могла увидеть со стороны небольшого роста. Медленно выдохнула, стараясь не поддаваться всеобщей панике. Попыталась запустить картонные пальцы в картонные ленты-волосы и разумеется, провалилась в этом движении.
- Все в лекционную. – Отчеканила женщина, выловив в толпе разрозненные восклицания «Это не я!» и «Что произошло?». – Немедленно. И ради всех богов, божков и в кого кто верит, избавьтесь от всего производящего огонь на себе. Леонард, запускай систему карантина.
Прежде всего следует обезопасить лаборатории и магических существ, а потом же разбираться, кто виноват во всем этом дерьме.

Как оказалось, никто не был виноват, а картонным стало все – и волшебные существа, и предметы, и даже треклятая система карантина. Что было хуже всего, мир за пределами гильдии тоже стал картонным и нужда в карантине отпала сама собой. Пронесло, с облегчением подумала Кера, теперь не придется объясняться в очередной раз этим ограниченным уставом мартышкам, что ученые не виноваты.
Разумеется, она ошибалась. Разумеется, она получила винг от господина мрачного плаща в тот же момент, когда один из самых младших сотрудников стал причиной всеобщего беспокойства. Этот идиот забыл вытащить из кармана декоративное огниво и игрался с ним на задних рядах.
- Тушите этого имбицила! – рявкнула глава всего этого научного цирка, прервавшись на полуслове. С кафедры открывался отличный вид на молодого идиота в огне и его пляски вокруг ведра со слизью гигантских улиток, готового к отправке в один из филиалов ученых за пределами Валдена. Кера нервно зашарила в поясной сумке одной рукой, второй переключая свой винг в режим голосового сообщения, потому что видит Воля, не до письма сейчас, а чертова летающая штука все никак не затыкается и требует ответа. – Уважаемый господин Тэ! – начала она надиктовывать винг. Горящий сотрудник уже тушился с помощью коллег. – Вы отвлекаете меня от работы. Смею заметить, что в гильдии вам не рады и что через два часа я буду все еще заня... Нет, не этим, другое ведро!.. – Только не слизь улиток, ради всего святого! Шар с водяной эссенцией наконец-то нашелся в сумке и О’Брайан резким движением метнула его в потолок над недоумком с огнивом. Хрупкий стеклянный шар разбился, и из него хлынула высококачественная вода в объеме небольшого пруда, туша и сотрудника, и пол, и окружающие предметы, которые так некстати превратились в картон. По крайней мере, теперь вместо пожара у них потоп ценой в месячную плату среднестатистического ученого. Водяная эссенция в обмен на жизнь идиота неравноценный обмен. – Через два часа мой рабочий день не закончится. Увидимся после восьми и ради всех богов, прекратите нервировать моих сотрудников!
О том, что на улицах города царила ночь, Кера забыла. Ее рабочий день заканчивался в тот момент, когда она понимала, что работать больше не в состоянии, а сегодняшний рабочий день обещал не заканчиваться еще долго. Женщина тихо простонала от раздражения и провела рукой по лицу.
- Ты, - она указала пальцем на пострадавшего, - идешь домой и не появляешься здесь ближайшую неделю. Все остальные – за мной в медкрыло, нам предстоит поработать.
За окном начинал светлеть горизонт.

К тому времени, когда исследования и проверка функциональности новых тел были закончены, на улице окончательно рассвело, а время близилось к половине девятого.
Хорошие новости заключались в том, что Кера наконец-то могла отправиться домой и выспаться. И в том, что картонные тела функционировали так же, как и мясные – переваривали еду, обладали всеми шестью чувствами и главное, могли работать в обычном режиме. Плохие же заключались в том, что это был картон. Картон быстро горел, намокал и мялся, так что в перспективе маячили проблемы с массовыми пожарами и внутренней плесенью, что могла уменьшить срок жизни. И конечно же, самая плохая новость заключалась в том, что картонных начальник стражей дрых на лавочке напротив здания ученых. На секунду в уставший мозг О’Брайан закралась мысль проигнорировать его и уйти к себе домой, но перспектива рыщущего в здании и допрашивающего и без того перенервничавших этой ночью ученых Тени как минимум не обнадеживала.
- Утро. – Кера бесцеремонно протянула руку и потрясла главу стражей за плечо, в очередной раз подавив в себе чувство страха и неприязни по отношению к этому человеку. Она догадывалась, почему тот вызывает у нее и остальных такое отношение. Сны не лгут, но копать дальше женщина не собиралась, страх бесполезен, а расточительное отношение по отношению к своему дару нелепо. Странно – сегодня страх был намного слабее. – Я просила не нервировать моих сотрудников, так какого черта? – Кера нахмурилась и сложила руки на груди. Отчаянно хотелось закурить. – Я слушаю.

Ах, ну да. Большой страшный начальник стражей решил наведаться в гости к ученым, потому что ну конечно, кого еще можно обвинить в картонной эпидемии! Честное слово, будто других подозреваемых нет, давайте все валить на слуг науки, а потом сделаем невинное лицо и толсто намекнем, что вот, госпожа О’Брайан, это хоть и не ваша вина, но вот валите-ка вы разбираться в этой проблемой, а я тут посижу с таким видом, будто все еще у себя в гильдии и покомандую, куда пойти и что сделать. Я ведь так хочу спать, что плевать хотел на происходящее.
Кера слушала и представляла, как уважаемый господин Тень отправляется к ней под нож. Потроха в вольер драконлискам, кости перемолоть в муку и удобрить мандрагоры, из тканей выделить кровяную эссенцию – он же здоровый человек, верно? Возможно, даже две. Женщина представляла и безмятежно улыбалась своим мечтам.
Да, бессонная ночь и пожар на рабочем месте действуют на нее не самым лучшим образом. Ученая закрыла глаза и потерла переносицу. Приходи в себя, девочка, не поддавайся эмоциям, и не думай, что переносной набор инструментов первой необходимости всегда с собой, и в нем много острых предметов. Просто не думай, вдох-выдох, еще и еще, пока не заболят картонные легкие.
Интересно, стали ли молекулы картонными? Не должны, но с каких пор эта шутница Воля делает что-то, как должно?
- Одну минуту. – О’Брайан выставила перед собой ладонь и извлекла из сумки блокнот и вечное перо. «После картонной ночи заявился начальник стражей. Уснул напротив здания, после пробуждения решил, что имеет право командовать и указывать» - быстро выводила трудночитаемые письмена на бумаге женщина. – «Заявил, что рассчитывает на поддержку и что хочет спать. Далее – рабочее»
Кера поставила точку с такой силой, что картонное перо согнулось, и отправила письменные принадлежности обратно в сумку. Теперь она не забудет.
Итак. К делу.
- Ни слова больше, уважаемый господин начальник нашей доблестной стражи. – О’Брайан разрубила ребром ладони воздух. Так, по-хорошему не выйдет. – Вы решили, что ужасные-плохие-вредные ученые решили захватить мир с помощью ужасного-плохого-вредного картонного проклятия и пришли обвинять нас, а потом еще и заявили, что это грустно, потому что не с кем бороться? Что и ни говори, настоящий страж – обвинить первого встречного! Или это только моим людям так не везет на вашего брата? – Женщина сердито сузила глаза и ткнула пальцем в грудь собеседника. – И вот вы тут, несмотря на мою убедительную просьбу держаться подальше от гильдии и не нервировать моих сотрудников своим видом – вы вообще представляете, через что им пришлось пройти этой ночью, о сонный юноша? – и указываете мне, что делать?! – Кера не выдержала и сорвалась в крик, заставивший стайку картонных воробьев взлететь с картонных же веток ближайшего дерева. Да, конечно, давайте ученые найдут причину сего феномена, исправят, а обожаемые стражи появятся в конце, арестуют парочку особо опасных идиотов, а наутро газеты будут пестреть заголовками в духе «Конец кошмара! Доблестные стражи остановили картонную чуму» или «Спасение серыми плащами: больше никогда?». Не поймите неправильно, все той же Кере на славу плевать, но обесценивать работ других ради поклонения третьих? Спасибо, проходили, больше никогда. – Нет. Все еще ни слова. – Ученая провела руками по лицу с тяжелым вздохом, потерла виски и продолжила уже более спокойным голосом. – Прошу прощения за свою несдержанность, но вы не у себя в бараках, господин Тень, и я не один из ваших солдат. Мы приступили к изучению картонного явления сразу после первых изменений и определенно не собираемся, кхм, спать в столь необычное для Сказки время. – Ох, она не удержалась, какая жалость! – Я вам помогу, но во имя всех семерых или сколько их там, не думайте, что я это сделаю только потому, что вы соблаговолили ввалиться на территорию и скомандовали «Фас, госпожа О’Брайан, время исполнить свой долг и найти причину картонности!» – И не думайте, что ученая будет рвать свой организм ради людей, она будет его рвать ради любопытства, да-да. – Я хочу собственными глазами взглянуть на это… – Кера поморщилась, – … раскартонивание. Главная площадь, говорите? Замечательно.
О‘Брайан развернулась на каблуках и, не оглядываясь, пошла в сторону площади. В руке подрагивал винг, в который она надиктовывала сообщение для неграмотной птицы, которая хорошо что хоть на кнопки нажимать могла, а под ногами непривычно мягко отзывалась брусчатка.
После смерти выспится, не иначе.

Кера, бесспорно, мечтала встретиться с богами лицом к лицу, но когда в огне появилось женское лицо и пообещала дать наслаждение, женщина всерьез задумалась, ту ли бутылочку ей принес Филин. Толпа вокруг обнималась, целовалась и признавалась в любви – нет, значит изменения в собственном поведении спровоцированы не жидкой бодростью, а божественным вмешательством.
Для Мистре, кажется, мира неприязни и ненависти не существовало и ее чудо состояло в даре примирения и всепрощения… и прелюдии к оргиям в худшем случае. В прошлом мире многие проблемы бы решились сами собой, существуй там своя Мистре, но увы и ах, ее там не было. Зато она была здесь и сейчас, внушала непривычные мысли и чувства и манила в огонь тонкими руками. И честно говоря, страстным объятиям под навязанным божественной волей порывом Кера предпочла бы огонь. Она нервно облизнулась, оглядываясь по сторонам и не зная куда девать руки, а потом вспомнила про блокнот и вцепилась в него, как в последнее спасение.
- Первому, кто полезет с руками, оторву руки, - предупредила ученая ближайших окружающих ее людей, включая Тень. – Я не шучу, под этой дрянью выдрать руки вполне реально.
«Выпила адреналиновый концентрат, остатки отдала начальнику стражей» - лихорадочно выводила на бумаге О’Брайан. Почерк скакал, как цены на недвижимость весной. – «Помолилась богине Мистре. Та появилась собственной персоной и все люди на площади начали любить друг друга, некоторые буквально» - Женщина на мгновение оторвалась от написания краткого доклада и скосилась на парочку неподалеку. Те самые буквальные. – «Богиня зовет в костер. Лучше туда, чем обниматься. Огонь картонный, греет как настоящий»
- Филин! – рявкнула Кера во всю мощь своего неслабого голоса на небо. Крылатая тень упала на лицо. – Лови!
Она с силой метнула блокнот в небо, даже не беспокоясь, поймает его птица или потеряет в толпе. Ученая словно горела изнутри и не могла заставить себя замереть на месте хотя бы на секунду. Верная птица, верный комок перьев со странным именем Холом-Тукур, почему я раньше не ценила все то, что ты сделал для меня, если ты спустишься ближе, то я обниму тебя буквально до состояния отбивной.
- Какого х-хера? – ухнул Филин, но блокнот поймал. Женщине бросилось в глаза, как его когти проткнули обложку. – Что ты творишь, что тут творится?
- Пришествие богини и общее помешательство. Лети в гильдию!
Руки в огне все еще манили, и Кера поддалась – она рванулась в костер и схватилась за них. Она больше десятилетия мечтала встретиться хоть с одним из богов лично, неважно с каким, настроила против себя жрецов, и тут на площади появляется настоящая богиня? Да ради возможности хотя бы просто поговорить она в жерло действующего вулкана прыгнет, не то что в костер!
Рассудительная часть ее подсказывала, что вероятнее всего, она просто сгорит и что самосожжение найти причину картонного проклятия не поможет. Рисковая – что возможность поймать бога упускать не стоит, да и договор с фэйри под системой жизнеобеспечения тоже сначала казался галлюцинацией. Чем женщина в огне хуже? Она обещает исполнить все желания, а О’Брайан всей душой мечтает изучить богов и их существование. И раз уж одно желание за монетку сработало, почему бы не пожелать большего? Спросите у Керы, что по ее мнению является самым важным качеством и она ответит, что это страсть познать неизвестное любой ценой.
Языки картонного пламени обжигали так же сильно, как и настоящие, и руки Мистре прохладнее отнюдь не были. Кажется, женщина не выдержала и закричала, но руки так и не разжала.

Любовь бывает злой и болезненной - это вам скажет любой юнец, который хоть когда-нибудь писал стихи безответной в своих чувствах девушке.
Пламя кончилось, пара, что рискнула изъявить желание увидеть богиню, была цела и невредима. Разве что по телу распространялось доселе невиданное тепло.

Прохождение через божественный огонь дарует вам три дня полного здоровья! Договор отступил, но после вернется, не надейтесь!

Темнота обнимала звездной ночью. Вокруг было свежо, пахло морем. Они стояли на холме, на возвышении, покрытом редкими горными рестениями, упорно цепляющимися корнями за жизнь. В полукилометре стоял маяк. Он светил и гудел, куда-то туда, по ощущениям - в Ваден, оставшийся совсем на другом конце моря. Кажется, впервые кто-то смог увидеть, что за ним, оказаться по эту сторону Сказки.

Далеко были видны огни селений, но сейчас они казались галлюцинацией, размытой фантазией. Как и женщина, стоящая рядом с ними. Высокая, с копной медных волос, отливающих золотом, в одеждах, расшитых золотом. Закрытое платье, складки и массивные украшения на руках и шее. Темные, шоколадного цвета глаза смотрели насмешливо, глубоко проникали в душу и вырывали когтями на руках тайные желания.
- Зачем вы, искатели, хотели видеть меня?

[nick]Мистрэ[/nick][status]богиня[/status][icon]http://i100.fastpic.ru/big/2018/0203/31/f1ed29b7087615da1b6a9364fc33b731.png[/icon]

Сумасшедший маг, картонная богиня и не-без-воз-мез-дна-я помощь. О да, ведь что может решить проблему картонных существ, если не убийство сумасшедшего мага черт знает где и черт знает зачем.
Керу было сложно назвать высокоморальным человеком – не с ее работой и жизненным опытом в самом-то деле! – но даже она знала, что убивать плохо. И неважно, кто показывает наманикюренным пальчиком на жертву, местная богиня с любовью организовывать оргии или крестный отец Валдена с пенсне и сексуальными телохоронительницами – да, именно хоронительницами. Куда только не приведет Путь ученого в поисках знаний.
- Конечно, мы с удовольствием местные достопримечательности, включая маяк, мага и местные бары, если они тут есть. – О‘Брайан очаровательно улыбнулась Мистре и взяла под руку Тень, оттаскивая того в сторону и не давая вставить ни слова. – Госпожа богиня, дайте нам буквально пять минут.
Ученая не разжимала пальцы до тех пор, пока они не отошли на расстояние, на котором богиня предположительно не могла их услышать и только после этого отпустила руку.
Мистре не знала, зачем ее звали. Вывод? Боги не всеведущи либо же конкретно эта богиня не всеведуща.
Мистре также была картонной. Вывод? Ее тело состоит из тех же частиц, что и тела остальных людей. Если ее тело такое же, как и у людей, значит звуковые волны до нее доходить будут с такой же скоростью, что и у людей.
Мистре имела сознание и человеческую форму. Теоритически, она имела схожую биохимию и нервную систему, что вело к заключению о наличии эмоций и возможности лгать. Полно, животные прикидываются мертвыми, чем богиня хуже? Ох, взять бы у нее образец тканей! Да хотя бы образец слюны, тоже сгодится.
В общем, женщина допускала возможность того, что всесильная богиня либо развлекается, посылая гостей к магу, либо тот маг представлял опасность для самой Мистре. Иначе к чему прибегать к помощи своих последователей, если по виду маяк находится недалеко и она могла спокойно разобраться с угрозой?
- Так, господин страж, слушай сюда. – Кера сложила руки на груди и понизила голос почти до шипения. Маска вежливости слетела моментально и она перешла на "ты" со скоростью света – перед богиней норму расшаркиваний она уже выполнила, а остальных людей, достойных уважения, вокруг не наблюдалось. – Ты меня позвал помочь разобраться в картонном проклятии? Я помогаю, и тот факт, что этот сумасшедший смог окартонить не только мир, но и самих богов, - суперсверхъестественных существ, вы понимаете, суперсверхъестественных, которые в состоянии управлять событиями и которым поклоняются жители! – значит, что его не надо убивать. Зачем убивать человека, или кем там является этот маг, если можно его узнать поближе, ну знаешь, изнутри… - Ученая дернула плечом. Господи, да она действительно звучит как маньяк, Кхэлис была права, но кто в здравом уме упустит возможность узнать больше о непознанном? – Я не говорю про самооборону, но честное слово, убивать только потому что так сказали? Хотя бы дай возможность наладить контакт, он не может быть одновременно глухим, слепым и немым в придачу к сумасшествию!
И заодно понять бы, как так сумасшедшему магу вообще пришла в голову идея картона. Пострадал Валден или вся Сказка? Только жители попроще или все-все-все обитатели, включая богов, духов и саму Волю с ее пантеоном?
И если проблема так глобальна, то как, черт возьми, двое обычных смертных смогут помочь в ее решении, пускай и с богиней на своей стороне? Глобальные проблемы имеют глобальные последствия. Выбросы вулканического пепла в атмосферу снижают атмосферу, вирусные эпидемии приводят к вымиранию целых народов, а что с картоном тогда? Целое здание чуть не сгорело этой ночью, но пожары случаются не в единственном числе в мире. Кто-то мог и не остановить пожар.
У Керы все сильнее болела голова от мыслей, приступа паранойи и воспоминаний.

Он все-таки начал упрямиться, уму непостижимо! Честное слово, худшую кандидатуру для поисков причин картонного проклятия и избавления от него с последующем застреванием черт знает где без намеков на выход еще найти надо.
Спасибо хотя бы за разумное решение, вот уж неожиданно. Ученая была готова отстаивать свое мнение до последнего и защищать незнакомого, но очень-очень-очень перспективного сумасшедшего мага до конца, но день действительно принес сюрприз. Даже разочаровывает.
- Ушам своим не верю, неужели слухи врут и у стражей есть зачатки интеллекта! – ядовито процедила Кера и быстро схватилась за сигарету, пока не передумали и не забрали. Она редко курила и только после стресса, но сегодняшние ночь и утро были наполнены мечтой о дыме в своих легких и за одну только сигарету О’Брайан сейчас готова была простить многолетние распри и идиотские претензии к ученым. Она отобрала огниво и защелкала им, пока сигарета не начала тлеть, после чего отдала огниво и с наслаждением затянулась. Дым обжег горло табачной горечью. Ах, что может быть лучше раскуривания сухих смесей психоактивного действия после приема концентрированного концентрата стимуляторов и последующей попытки самокремирования! – Благодарю. Если вдруг под этим плащом, – ученая демонстративно махнула в сторону мрачных шмоток стража горящей сигаретой, – спрятаны скатерть-самобранка, самогонный аппарат третьего поколения и зачарованный замок в палатке, я буду просто в восторге от предусмотрительности большого и страшного серого хама. Надеюсь, в маяке сумасшедший слепоглухонемоймаг будет ждать с растопленным камином и завтраком.
Женщина терпеть не могла холод и дикую природу. В далеком, большей частью позабытом детстве она ездила в редкие походы с классом каждый раз эти походы заканчивались если не переломами, то вывихами точно. Ну не любила мать-природа О’Брайан и та отвечала ей взаимностью.
- Прошу прощения, - поспешила извиниться перед богиней Кера, когда они вернулись к Мистре. Сигарету ученая спрятала за спиной, внезапно почувствовав себя виноватой девочкой, которой сейчас предстоит объяснятся перед мамочкой за курение. Нет, мам, это не то, о чем ты подумала, я просто взяла подержать! – Мы все обсудили и готовы отправиться к маяку. – А не тот ли этот далекий маяк, про который говорил тот чудак-пират без корабля во время одной из встреч в таверне? Кера не поверила ему в тот раз. Она считала, что если люди не могут пересечь море, то и маяк построить никто не мог. Обман зрения, блуждающие огни или отражение корабельных огней, сказала она. Конечно, пират назвал ее сухопутной дурой.
Что сказать, даже великие умы могут ошибаться. И прыгнуть в костер. Господи, женщина сама не могла поверить, что сделала это, но выбор в пользу оргии был наихудшим вариантом.
А ведь она до сих пор не задумывалась, что случилось с Филином. И впрямь – а что? Последнее, что запомнила Кера, было птицей с синдромом Туретта и выброшенный блокнот.
О нет. Нет-нет-нет.
Ученая почувствовала, как от лица отливает кровь и нервно начала проверять сумку. Она действительно выбросила блокнот, в чем теперь записывать происходящее? Чернила не впитаются в кожу, как впитываются в бумагу – но у нее не кожа, а картон, плотная бумага.
Ей срочно надо записать несколько воспоминаний и разговоров с богиней и начальником стражей.
- Не обращайте на меня внимание, я всегда готова, просто скажите, когда отправляемся. – Кера изобразила вежливую улыбку на лице и, зажав сигарету между зубами, расстегнула левый рукав и достала механическое перо из сумки.

На маяке внешне было все спокойно. Маяк как маяк, разве что гудел от магии, как будто был наполнен магией. Свет горел ярко, но рассеяно, в него можно было вступить, как в полосу, которая простиралась, оказывается, от самой земли, усыпанной мелкими белыми цветами, до границы с небом. И все туда - в перепуганный Валден.

Внутри было иначе. Тяжелая дверь поддалась удивительно легко, как будто их ждали. Зелено-желтые руны орнаментром украшали замок.
Внутри была магия, был шум и почти гам. Шептали, говорили на незнакомых языках, шумели непонятными вещами и тканями, страниц книг. Лестница уходила из груды хлама наверх. Он был навален непонятной кучей, сумасшедшим собранием старых книг, бочонков, из которых давно вытекла алая жидкость. Кровь? Вино? Уже все было темным.

Лестница - суровая, тяжелая, не скрипела под шагами. Наверху горел свет, окутывал шелестящие под ветром страницы, который путал волосы, поднимал полы одежды. Старец сидел за столом, писал как на машинке в книге гусиным пером. Молниеностно макал в чернила и снова писал. Борода была в чернилах, волосы тоже. Старец время от времени утирал лоб мятым мягким колпаком и снова водружал на голову.

Вряд ли он действительно что-то слышал. Но здесь не было духов или призраков, злых тварей или монстров. Никого не было! Только ветер, шум и старец, что был всецело занят своими письменами. Свет никогда не гас, шел ровным потоком и не думал исчезать. Старик взял кубок, отпил не глядя и поставил на стол.

Обычно люди о чем-то просят, когда им действительно что-то надо. Деньги, еда, вода, чернила для пера, вот этот дурацкий кувшин на день рождения. Кере нужна была тишина, но увы, всю дороги до башни ей пришлось выслушивать идиотскую историю о какой-то женщине, которая жаловалась на винг, о самом идиотском винге, об идиотских способах дрессировки вингов и все в исполнении идиотского начальника городской стражи.
Возможно, действительно выстрелить ему в затылок. Не умрет, так хоть заткнется, но О’Брайан не хотелось пачкаться в крови. Отдача больно бьет, в глаза могут попасть осколки кости и будет очень неприятно. Можно исхитриться и выстрелить под углом, думала ученая, рассматривая темную макушку перед собой, тогда брызги не попадут на лицо.
Боги, она всерьёз сейчас задумывалась о том, как пристрелить Тень.
- Именно сейчас вы решили пропустить женщину вперёд? – вполголоса прокомментировала жест спутника Кера, когда они вошли в маяк. Она начинала нервничать – магия давила на голову, на плечи, сжимала сердце и мешала дышать полной грудью. Женщина невольно потянулась к горлу – ей показалось, что его коснулись холодные пальцы. – Что, надеетесь на ловушки?
Вопреки общественному мнению, О’Брайан ненавидела высовываться вперёд и иметь дело с неизвестным. Дайте ей в руки записи, книги, хотя бы записку, и она вцепится в информацию, как хорошо выдрессированная гончая, и не отпустит до тех пор, пока не нападет на след и не найдёт искомое. Дайте ей пару дней и свободу действий, и ученая поднимет на ноги всех, не будет спать ночами сама, но найдёт хотя бы крупицу информации, и дальше будет проще. А здесь, в маяке, ей вдруг стало тяжело от неизвестности, любопытной и опасной.
Кера хорошо понимала, почему именно она должна идти первой, но это не значило, что ей этого хотелось.
- Если все получится, я уйду в запой на два дня. Нет, на три, - выдохнула ученая и расправила плечи. Мокрый плащ полетел на пол рядом с лестницей, рука взлетела и пригладила картонные ленты-волосы, на лице появилось выражение абсолютной безмятежности, и Кера быстро поднялась по винтовой лестнице.
И в этот момент сознание расширилось – и лопнуло, разбилось на осколки. Не было ничего, кроме маяка, голосов и старика за столом, чернильная ночь за узким окном шумела и шептала тысячей голосов, среди которых О’Брайан слышала и знакомые. Функе, зачем ты повернула, шепнул кто-то, кто звучал как Бернар. Белого больше не будет, усмехался жестокий женский голос. Сходишь с ума, старуха – и Холом-Тукур хлопает крыльями.
Первые несколько лет Керриан О’Брайан искала привычные вещи в новом мире и злилась, когда не находила их, позже – смирилась и обрела покой в До Блаттаге, но лишь сегодня начала чувствовать, что никогда полностью не познает этот мир своим рациональным до мозга костей существом. И только и остаётся, что упасть в одну из предложенных Путём ям, бездонных, неизвестных.
Прыгай, зашептали голоса.
И Кера прыгнула.
Глубоко вздохнув, она уважительно склонила голову и присела в реверансе, одновременно хмуря брови в сторону главы стражей – давай, подключайся, где твои манеры? Пути не просто так сходятся, и если они нашли маяк вдвоём, то вдвоём им и разговаривать со старцем, что не обращал внимание на незваных гостей и писал-писал-писал.
- Добрый вечер, - заговорила женщина слегка охрипшим голосом, и кашлянула. У неё были приготовлены речи на любой случай, но она прыгнула – и говорила, полагаясь не на разум, но душу. – Я Керриан, а это мой добрый друг Тень, - она все-таки не сдержала нервного смешка. Добрый друг, как же. Если бы ей кто-нибудь сказал пару дней назад, что она подобную чушь пороть будет, то Кера немедленно отправила бы безумца на бессрочное лечение в Латт Свадже, но жизнь изволит шутки шутить и заставлять лить слова, приходящие в голову сами собой. – Мы отказываемся от убийства. Мы отрицаем убийство. Мы желаем ответов на вопросы, не жестокости. Почему вы превратили Сказку в картон?
Автор, сказочник, бог? Голова шла кругом. Кера выпрямилась и внимательно осмотрела лицо старца – равнодушное и сосредоточенное. А не глухой ли он, случайно? К чему будут вспыхивающие в мозгу слова, если он не слышит?
Туда ли снова поворачиваешь, Функе, снова зашептал Бернар рядом. О’Брайан проигнорировала голос. Не в ее привычках было много думать о прошлом, и о своих поворотах не туда она не сожалела, какими бы болезненными они не были. В прошлом ответов нет, ответы есть в будущем – как и обязанности. Ее обязанностью на ближайшее будущее было налаживание контакта со старцем, выяснение причины почему он это сделал, но видят боги, что Керу куда больше интересует вопрос не почему, а как – как один-единственный старик изменил материю на молекулярном уровне. Как он сохранил форму материи, как это обратить и как повторить, как произошло перемещение в пространстве и времени.