Вспышки магии Кера не ожидала. Она ожидала все, что угодно – разбитый нос, сломанные руки, сотрясение мозга, да что угодно – но не эту жуткую темную магию, что пролетела под носом и проломила стену. Почему-то очень ярко представилось собственное тело около этой стены, рассеченное вдоль и с торчащими из груди белыми осколками костей. И кровь повсюду. Кровь плохо отмывается. Чтобы отмыть кровь, надо будет убрать мертвое тело. Чтобы убрать мертвое тело, придётся протащить его вниз к выходу, и крови станет ещё больше.
Какое варварство.
Ученая поднялась на ноги и попятилась назад – подальше от провала в стене, подальше от непредсказуемой реакции, подальше от бога и его старика. Поближе к выходу и стене, целой и невредимой, в которую О’Брайан вжалась спиной. Руки дрожали, пальцы были белее обычного, но в целом женщина могла собой гордиться – жестокая хитрость удалась, параллели между богом и смертным провести получилось, узнать срок действия картонного проклятия тоже. Не это ли успех?
Нет. Только не для Керы, которая не получила ответы на вопросы как, почему и каким образом. Она могла сколько угодно бояться, видеть самые неудачные развития своего будущего, оказываться за много километров от дома – но она всегда, абсолютно всегда брала себя в руки и продолжала вгрызаться до тех пор, пока не получала ответы.
Ей просто нужно вздохнуть и успокоиться. Пять секунд на страх, вдох, выдох, эмоции-энергия, собрать их вместе и перенаправить в действие.
- Я не уйду, пока не узнаю, каким образом живые ткани превращаются в картон и не теряют при этом своей функциональности. – Кера думала, что ей удастся говорить твёрдо и уверенно, как она говорила всегда, но под конец фразы ее голос предательски дрогнул. Все это вокруг, вся эта магия, голоса, причуды богов и темнота в провале стены казались нереальными. И картонные руки, которые все ещё дрожали, черт бы их подрал. Да, если представить, что это сон, становится проще – в какой из двух реальностей возможна встреча с двумя богами, да ещё и за морем, которое невозможно пересечь. – Зачем превращать людей в картон? Когда будет дописана история? О чем она?
И, разумеется, рыжеволосая покровительница площадных оргий и непрошеных поцелуев решила заявиться именно в этот момент. А не могла ли она сразу сама заняться убийством сказочника в маяке и не пытаться запудрить мозги двум непричастным к божественной песочнице со старцем и разборками людям, недовольно подумала О’Брайан.
Хотя ей ли о честности и манипуляциях судить.
А потом боги обратились в тени и свет, скопление чистой, неконтролируемой маги, и начали сражение за этого неизвестного старика, который все ещё писал свою чёртову историю, да что же с ним не так? Кера со сдавленным криком отшатнулась от пролетевшего мимо алого и рыжего, сжалась и почувствовала, как ей в очередной раз сдавливает голову, до чёрных точек в глазах и затруднённого дыхания. Она была стара и видела многое, но по сравнению со всеми тут присутствующими она была обычным ребёнком, на которого действовала тяжесть чужой магии.
Глухо охнул сказочник. Ученая обернулась на звук и почувствовала, как к горлу поднимается тошнота. Она ненавидела насилие и с отвращением относилась к виду крови, особенно после того, как пару лет назад видела ее в огромном количестве перед входом в здание ученых. Она ненавидела красный вообще, а в маяке становилось слишком много красного. Кровь под пальцами, цветы в воспоминаниях, магия Мистре.
Если подумать, в маяке смертны лишь она сама и несчастный старик.
Кера рванулась к нему, мимо вспышек магии и дрожащих стен, мимо дерущихся богов и этого жуткого пролома. Она вцепилась в него и, натянуто улыбнувшись, заглянула в глаза.
- Все будет хорошо, – пробормотала женщина, даже не надеясь, что тот ее услышит. Отведённые под страх пять секунд давно истекли, наступила пора действий. Бей или беги, старушка, бей или беги.
Кера била в девяносто пяти процентах времени, сегодня исключением не стало.
Ученая прикрыла глаза – хватит, никакого насилия, никакой боли, полет воображения. Вокруг неё и старика расширялся прозрачный, мерцающий серебристыми искрами купол. В нем не будет ран ни у кого, потому что она отрицает их, отрицает насилие – неужели кто-то подумал, что это пустые слова? Кера не бросается словами понапрасну, она была абсолютно серьёзна. Страх мешает мыслить четко и планировать следующий шаг – хорошо, в таком случае она отрицает свой собственный страх. Никто никому не навредит в ее мире – отрицание боли и вреда.
- Иди сюда. – О’Брайан открыла глаза и в упор посмотрела на Тень.

Боги услышали лишь когда остановились. Мистрэ захохотала, по щеке Лояша текла кровь, он размазал резким, нервным движением и снова бросился в бой. Магия схлестнулась, понеслась по комнате, задела купол, в котором старец продолжал спешно заканчивать свое произведение.

Бам! Еще удар по нему, прошедшая магия не смогла навредить. Бам! Лояш оказался на полу с приставленными к горлу когтями, которые без жалости рвали глотку богу. Кровь - веером и лужей, растекающейся огромным, ярким морем. Еще, еще, еще! Богине дали слишком много сил жрецы, все верующие, сами Тень и Кера, когда просили ее и молили, бросая монетки в огонь.

Потухающий взгляд Лояша был устремлен только на старца. Магия Мистрэ хлестала по куполу, желая пробиться к своей цели. Бог исчез, как будто краску стирали с кровавого моря. На маяке осталась только разъяренная богиня, старец и двое предавших ее людей. Жалкие глупцы! Мистрэ бесновалась, магия вокруг начала не бить, а высасывать энергию, переходя красными жилами к богине.

В конце концов, по-настоящему противостоять ей мог только Лояш. Вряд ли он умер, но старшая сестра победила, и теперь, по праву победившего, забирала все, что ей причиталось.
- Захотел умереть?! Умрешь, обещаю! Я убью тебя столько раз, сколько потребуется! Развею в веках!
Больше силы! Маяк, напитанный магией, постепенно гас, гас свет, и старец, вскрикнув, начал писать еще сильнее. С шорохом перелистнул страницу. Магия мигала на разные лады и заставляла руку двигаться как сумасшедшую, спешно дописывая.

Свет погас. Картонное проклятие спало, и Мистрэ откинула роскошные настоящие кудри назад. Вытерла кровь с рук, еще больше размазав. Старец недвижимо сидел в шоке, дрожало перо в руке. Книга истлела, как и ее обладатель на полу минутами раннее - краской, кистью смазнули.
- Вот и все. Неудачники, - процедила она сквозь зубы и исчезла.

Вы не смогли остаться в стороне, когда Валдену угрожает опасность! +50 к репутации городских жителей. Но вы не смогли устоять против божественных разборок: госпожи Мистрэ недовольна и у вас -200 у нее и ее жрецов. Однако, проигравший в битве Лояш заметил ваше рвение защитить его подопечного и дает +30 у него и его жрецов.

Конечно, спешить было некуда. Старик все-таки умер, куда теперь торопится, зачем? Есть чудесная пещера, в ней уютно и темно. Кера не смогла подавить нервный смешок и он эхом раскатился по стенам пещеры, заставив женщину дернуться от звука собственного, изменённого до неузнаваемости голоса.
Она могла сделать больше, в этом и быть суть провала. Она могла бы хотеть сильнее и отрицать яростнее, но испугалась за собственную шкуру. И до связи мага с книгой могла додуматься, и о появлении Мистре легко было бы догадаться. Керриан О’Брайан, гениальный учёный из башни и сновидец-неудачник, который имел в своём распоряжении возможности и силы, но не воспользовался ими, потому что не захотел достаточно сильно. Сначала испугался, а потом не захотел.
Голос в башне шептал ей, предупреждал, что она снова поворачивает не туда. Она не слушала голос, и ошиблась. Да, проклятие спало, задача была выполнена – и что дальше? Мертвый старик, который был прикован к одному месту и не мог контролировать себя. Дряхлый старец, марионетка в чужих руках, управляемая игрушка, у которой вырвали батарейку.
Горло снова сжало. Кера снова вскочила на ноги и начала метаться от одной каменной стены к другой – семь шагов с вытянутой рукой  туда, скрип кожи сапога и поворот на каблуках, семь шагов обратно, влажный камень под пальцами, тихий перезвон кристаллов в сумке и волна ослепляющего гнева от отчетливой жалости в чужом голосе. Горячая, отрезвляющая волна гнева.
Да как он смеет.
Это ей решать, винить себя или нет, и ей решать, могла ли она что-то сделать или нет.
Да, старик умер и вместе с ним и книгой  умер секрет превращения органического в картонное, секрет, который ученая собиралась раскрыть. Могла ли она не допустить этого? Могла, и ни одна живая душа ее не переубедит в обратном. Выжила бы она после отрицания смерти старика? Нет, и это был бы самый нелепый размен жизней – глава ученых вместо неизвестного мага, который так и не заговорил.
Мир должен быть в гармонии. То, чему предначертано умереть, должно умереть, или же полотно множества Путей-ниток исказится от существования одной, не на своём месте. Мир не оставит этого просто так, он уберёт с полотна другую, самую близкую нить. Двое смертных в окружении бессмертных, не так трудно догадаться, чья нить исчезла бы вместо нити летописца, и подобного исхода для себя эгоистичная женщина не хотела. Ей и так в неизвестном, ближайшем будущем светили приступы страха и паранойи вместе с раной на плече, и не было никакой возможности увидеть это будущее. Слепое пятно, наказание за вмешательство в дела Воли – так должно быть, она знала, на что шла.
Путь одного человека исчез, но последствия остались. О’Брайан могла их принять и жить дальше с пониманием того, что дала умереть магу или могла кататься в истерике на холодном камне пещеры и кричать об этом. Крики не помогут сейчас ни ей, ни взбесившему до безумия своей жалостью Тени, ни, тем более, мертвому старику. Кера привыкла жить со своими решениями и их последствиями, но ещё никогда она не сталкивалась с мертвецом, что стал таковым из-за собственной глупой  трусости.
Больше всего ей хотелось остаться в пещере. Забиться ещё глубже, пока темнота не ослепит до потери зрения, молчать и никогда вновь не заговаривать, быть наедине с собой, пока она не сможет смириться с поражением – нет больше загадки превращения, не достались ей кусочки божественных тканей. Самое простое решение, но не самое верное.
Ученая остановилась, перестав метаться из стороны в стороны, и открыла сумку, одновременно проворачивая кольцо на пальце. С тихим перезвоном вылетели кристаллы, окружили руку и разноцветным слабым сиянием осветили своды пещеры – не такой маленькой, как казалось на первый взгляд снаружи и не такой большой, как чудилось потерянной в собственной панике Кере. Высокие своды, искривляющийся проход за спиной, скалистый разлом входа – и складывающиеся в ровные показатели цвета кристаллов, но с этим она разберётся позже. Сейчас важнее придумать новый план и следовать ему, ибо нет ничего лучше продуманного плана действий, которому просто нужно следовать и не отвлекаться на ненужные мысли. На них она отвлечется потом, когда доберётся до дома и даст волю эмоциям. Не здесь и не сейчас – потом.
О’Брайан поджала губы и решительно вышла из пещеры. Тень… а где он, кстати? А, сидит около входа и выглядит ещё дерьмовее обычного, ну что за разнообразие. Кера вытянула руку и прищурилась – ну да, а вот и кровь. Абсолютно тупая идея влезать между богами. Он бы мог войти в поле и использовать тени для защиты старика и книги, но выбрал бездумно полезть разнимать могущественных детишек и, разумеется, получил от них лопаткой в нос. Типичный страж.
- Во-первых, - холодно и очень вежливо начала женщина, присаживаясь рядом на корточки и осматривая рукав, - с каких пор мы на «ты»? Во-вторых, - свободная рука взлетела в воздух и со всей силы отвесила оплеуху начальнику стражей, - не смейте меня жалеть. Говорите, если есть что сказать, и задавайте вопросы, если они есть. Полагаю, вы заслужили ответы, но засуньте свою жалость себе в задницу и не смейте говорить таким тоном! – Голос сорвался. Кера резко встала, даже не подумав забирать плащ. Эта тряпка больше не нужна ей, она все равно избавится от нее и прочей одежды, как только вернётся домой. Пускай хоть послужит делу. - В-третьих, утритесь, вы весь в крови и мне противно на вас смотреть. На вас и на эти ваши жуткие ботинки, из какой помойки вы вообще их вытащили? И прежде чем вы спросите – нет, я не в порядке и нет, я не хочу об этом говорить, я ещё не закончила с этим местом.
Кристаллы тихо звенели, соприкасаясь светящимися боками. Ученая медленно повернулась вокруг своей оси, кристаллы перестроились и запульсировали ярче всего около входа. Значит, в пещере.
- Я отправила винг своему другу, он найдёт способ пересечь море и последовать за вингом. – Кера, помолчав немного, все же заговорила снова. – Вы в любой момент можете уйти одним из своих вариантов и да, я знаю, о чем именно вы подумали. Я, как уже говорила ранее, остаюсь здесь.

Светлячки, странный куст и не менее странный начальник стражи с сигареткой. Кера не знала, смеяться ей или плакать – к подобным событиям ее жизнь не готовила. Обе жизни не готовили, хоть странная трава была в обеих.
Реагируют на положительные эмоции. Серьезно. На положительные эмоции. После всего произошедшего, после битвы богов, после смерти несчастного старика – положительные, мать его, эмоции. Хорошо, видимо, пробирает этот кустарник.
А она-то, глупая, еще считала, что самым ненормальным человеком является ее заместитель. Жизнь полна удивительных открытий, что и не говори.
- Падать. – Медленно процедила О’Брайан, убирая кристаллы в сумку и осматривая ничего не выражающим взглядом голую землю, на которую указывал Тень. – Шутите. Я сошла с ума и мне все это чудится. Да.
Женщина дико расхохоталась и упала на предложенное место в самом буквальном смысле. Ноги ее не держали, сюрреализм происходящего не отпускал, а эти чертовы кусты… А что кусты? А кусты светились зелеными светлячками и не подлетали ближе, чем на десять сантиметров. Интересно, если они коснутся ее, то почернеют? Сгниют? Покроются льдом? Сожрут?
Боги и впрямь решили ее погубить, если сначала лишили разума.
- Я ненавижу этот плащ и уже говорила, чтобы вы утерлись. – Смеяться Кера перестала так же резко, как и начала. Дрожащими пальцами она схватила сигарету и, вытащив из сумки огниво, защелкала кремнем. Искры падали на колени, сигарета все никак не хотела зажигаться, и только спустя пару десятков щелчков кончик вспыхнул ярким оранжевым светом. – Утирайтесь и слушайте, извиняться за сказанное я не буду. Так было надо на тот момент. Потерявший девушку бог-шутник с комплексом всемогущества, потерявший брата человек с точно таким же комплексом, проведите параллели, господин большой начальник. Мне нужна была яркая реакция, я ее получила.
Ученая резко затянулась так, что горло обожгло горячей горечью, а на глазах выступили слезы. Пути подшутили над попыткой довериться интуиции вопреки логике, стоит учесть это на будущее. Впрочем, все дело могло быть в богах, не может быть по-другому, не может быть, чтобы она ошиблась, нет-нет-нет. Кера откинулась спиной на мягкие листья, закрыла глаза и выдохнула дым. Тепло сигаретного дыма в легких успокаивало.
- Что же касается вопроса о том, как давно, то точную дату я вам не назову, это было еще в те времена, когда мне досталось кресло главы гильдий. – Официальное такое письмо на плотной бумаге, оно и клочок бумаги с фиолетовой лентой и кривыми буквами «Поздравляю», поворот с проложенной черной тропы на серую и скользкую. Тропу, по которой Кера шла уже одиннадцатый год. – Сразу после первого собрания я испугалась, удивительно, не правда ли? – Женщина хмыкнула и открыла глаза. Светлячки улетали прочь, становилось холодно. Положительные эмоции, верно? Верный Филин и его сварливый характер, подранные подушки и одобряющие толчки ушастой головой в ухо. Дурацкая ухмылка Карла и его дикий хохот, когда рассказана очередная шутка. Башня с вечными происшествиями и собственные проекты. Светлячки медленно полетели обратно, и О’Брайан вытянула руку им навстречу. Обычные светлячки, шуршат крылышками и греют руки. Боги, что за чушь тут происходит. – Я испугалась и решила узнать, угрожает ли гильдии или мне опасность с вашей стороны. И узнала все, что должна была знать. Путь показал мне то прошлое, что я должна была увидеть, я приняла его и увидела, что опасности нет. С вашей стороны, по крайней мере.
Сигарета догорела до половины и ученая, сделав последнюю затяжку, передала ее Тени. Удивительно, но собственное признание успокаивало лучше воспоминаний о башне или тех чудесных коричных булочек.
Начинало клонить в сон.
- Это было давно, к чему ворошить прошлое? – Кера прислушалась к себе. И впрямь, хочется спать, а значит, боги высасывали силу без жалости, как дети, дорвавшиеся до холодного в жару. У нее не так много времени, значит, и когда она проснется – неизвестно. – Я знаю многое и о многих, ваша тайна со мной в целости и сохранности. Задумайтесь, господин Тень – я знала про вас десять лет и до сих пор молчала! Стала бы я специально говорить подобное, не будь на то причины? Я молчала десять лет и собираюсь молчать дальше, о чем и прошу вас. Как вы понимаете, о том, что я сновидец, тоже мало кто знает. У меня есть свои враги и я не хочу, чтобы они узнали о моем даре и надеюсь на ваше понимание, как бы нелепо это ни звучало после всего произошедшего. Докатилась, - женщина широко зевнула, прикрыв рот ладонью, - прошу стража понять и сплю в чертовых кустах, я слишком стара для этого дерьма, зачем я ответила утром, светлячки красивые, утром мы будем хотеть есть и пить.
Усталость накатывала волнами. На краю уплывающего сознания ученая попыталась запомнить, что ощущения от ускоренного отката зелья чувствуются совершенно по-другому – глухая, удушающая усталость, тяжелая темнота и отказ конечностей, замедление дыхания. Не страшно, куда хуже было в маяке, а это зелье. Минута отсутствия контроля на своим телом и долгий, глубокий сон без видений.
А спустя минуту Кера уже спала.